Варвара Самсонова - Дочь Сталина
Твои письма получили.
Желаю здоровья, твердости. В ближайшее время увидимся. Живи тысячу лет.
Целую.
Привет от Нади.
Твой Сосо».«3 апреля 1924 года.
Здравствуй мама — моя!
Как поживаешь, как чувствуешь себя? Почему нет от тебя письма Надя шлет привет.
Целую.
Твой Сосо».«25 января 1925 года.
Здравствуй мама — моя!
Знаю, ты обижена на меня, но что поделаешь, уж очень занят и часто писать тебе не могу.
День и ночь занят по горло делами и поэтому не радую тебя письмами.
Живи тысячу лет.
Твой Сосо».«25 июня 1925 года.
Привет маме — моей!
Как живешь и здравствуешь?
Тысячу лет тебе жизни, бодрости и здоровья.
Я пока чувствую себя хорошо.
До свидания.
Привет знакомым.
Твой Сосо».«25 апреля 1929 года.
Здравствуй мама — моя!
Как живешь, как твое самочувствие? Давно от тебя нет писем, — видимо, обижена на меня, но что делать, ей-Богу, очень занят.
Присылаю тебе сто пятьдесят рублей — больше не сумел. Если нужны будут деньги, сообщи мне, сколько сумею, пришлю. Привет знакомым.
Надя шлет привет.
Живи много лет.
Твой Сосо».«16 сентября 1930 года.
Здравствуй мама — моя!
Как живешь, как твое здоровье?
Недавно я болел. Теперь чувствую себя хорошо.
Надя уехала в Москву. И я в ближайшее время уеду в Москву.
Живи тысячу лет.
Твой Сосо».«22 декабря 1931 года.
Здравствуй мама — моя!
Письма получил. Хорошо, что не забываешь нас. Я, конечно, виноват перед тобой, что последнее время не писал тебе. Но, что поделаешь, много работы свалилось мне на голову и не сумел выкроить время для письма.
Береги себя. Если в чем нуждаешься, напиши. Лекарства принимать надо. Будь здорова, бодра!
Я чувствую себя хорошо.
Живи тысячу лет.
Твой Сосо».«29 сентября 1933 года.
Здравствуй мама — моя!
Как чувствуешь себя, как живешь?
Твое письмо получил. Хорошо, что ты не забываешь нас. Теперь я чувствую себя неплохо, здоров. Если в чем будешь нуждаться — сообщи. Что поручишь — выполню.
Твой Сосо».«24 марта 1934 года.
Здравствуй мама — моя!
Письмо твое получил. Получил также варенье, чурчхели, инжир. Дети очень обрадовались и шлют тебе благодарность и привет.
Приятно, что чувствуешь себя хорошо, бодро. Я здоров, не беспокойся обо мне. Я свою долю выдержу. Не знаю, нужны ли тебе деньги, или нет.
На всякий случай посылаю тебе пятьсот рублей. Присылаю также фотокарточки — свою и детей.
Будь здорова, мама — моя!
Не теряй бодрости духа!
Целую.
Твой сын Сосо.Дети кланяются тебе. После кончины Нади, конечно, тяжелее моя личная жизнь, но ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным».
«6 октября 1934 года.
Маме — моей — привет!
Как твое житье-бытье, мама — моя?
Письмо твое получил. Хорошо, что не забываешь нас. Здоровье мое хорошее. Если что нужно тебе — сообщи.
Живи тысячу лет.
Твой сын Сосо».«19 февраля 1935 года.
Маме — моей — привет!
Как жизнь, как здоровье твое, мама — моя?
Нездоровиться тебе или чувствуешь себя лучше?
Давно от тебя нет писем. Не сердишься ли на меня, мама — моя?
Я пока чувствую себя хорошо. Обо мне не беспокойся.
Живи тысячу лет.
Целую.
Твой сын Сосо».Еще остались письма от 11 июля 1935 года, 22 июля 1936 года, 9 октября 1936 года, 10 марта 1937 года, последнее датировано маем 1937 года… Эти последние послания столь же однообразны, как и все остальные.
Детей своих Сталин воспитал в духе почтения и преклонения перед бабушкой. Светлана в «Письмах» вспоминает:
«…в 1934 году Яшу, Василия и меня послали навестить бабушку в Тбилиси, — она болела тогда…
Возможно, инициатором поездки был Берия — мы останавливались у него в доме. Около недели мы провели тогда в Тбилиси, — и полчаса были у бабушки… Она жила в каком-то старом, красивом дворце с парком; она занимала темную низкую комнатку с маленькими окнами во двор. В углу стояла железная кровать, ширма, в комнате было полно старух — все в черном, как полагается в Грузии. На кровати сидела старая женщина. Нас подвели к ней, она порывисто нас всех обнимала худыми, узловатыми руками, целовала и говорила что-то по-грузински… Понимал один Яша, и отвечал ей, — а мы стояли молча.
Я заметила, что глаза у нее — светлые, на бледном лице, покрытом веснушками. Голова была повязана платком, но я знала, — это говорил отец, — что бабушка была в молодости рыжей, что считается в Грузии красивым. Все старухи — бабушкины приятельницы, сидевшие в комнате, целовали нас по очереди и все говорили, что я очень похожа на бабушку. Она угощала нас леденцами на тарелочке, протягивая ее рукой, и по ее лицу текли слезы. Но общаться нам было невозможно, — мы говорили на разных языках. С нами пришла жена Берия — Нина. Она сидела возле бабушки и о чем-то беседовала с ней, и обе они, должно быть, глубоко презирали одна другую…
В комнате было полно народу, лезшего полюбопытствовать; пахло какими-то травками, которые связочками лежали на подоконниках. Мы скоро ушли и больше не приходили во «дворец», — и я все удивлялась, почему бабушка так плохо живет? Такую страшную железную кровать я видела вообще впервые в жизни.
У бабушки были свои принципы, — принципы религиозного человека, прожившего строгую, тяжелую, честную и достойную жизнь. Ее твердость, упрямство, ее строгость к себе, ее пуританская мораль, ее суровый мужественный характер, — все это перешло к отцу».
