Иван Баграмян - Так начиналась война
Несколько раз поужинав холодными «дежурными закусками», я окончательно разочаровался в «ресторане» и стал готовить сам, мобилизовав свои весьма скромные познания в кулинарии.
Бытовое неустройство мало смущало. Увлекала интересная работа, и я снова чувствовал себя в привычной стихии.
Вскоре меня вызвал генерал Парусинов. Сухо сказал, что пора начать знакомство с войсками и приграничной полосой местности, которую в случае войны придется нам прикрывать. Особо он потребовал изучить основные горные перевалы и район реки Сан.
Обрадованный, я стал собираться в дорогу. Вызвал шофера закрепленной за мной машины. Довбун, человек неторопливый и по-крестьянски основательный, задумчиво почесав затылок, стал дотошно допытываться: куда едем, по каким дорогам, на какое время? Видя мое нетерпение, он невозмутимо пояснил:
— А як же, товарищ полковник: я ж видповидаю за техничну сторону вашего вояжу! Як кажуть: длиннее сборы — короче путь.
…Когда я проснулся, было еще темно. Вылезать из нагретой постели, чтобы взглянуть на часы, лежавшие на столе, не хотелось. Но через минуту в передней раздался осторожный стук.
— Кто там?
— Це, мабуть, я, товарищ полковник, — послышался басовитый, степенный голос шофера, — машина готова.
Менять теплую постель на осеннюю мокрую стужу!..
— Куда же ты, злодей, в такую рань меня поднимаешь?!
— Так яка ж тут рань? — послышалось из-за двери. — Вже пьять годин отстукотило, а вы наказувалы у пьять годин приихать.
— Ну хорошо, — рассмеялся я, — будем собираться. Открыв дверь, я впустил беспокойного шофёра. Поздоровавшись, он по-хозяйски сразу же направился на кухню и загремел там чайником.
Минут через сорок мы спустились к нашей не успевшей еще застыть «эмочке», как любовно называл Довбун свою машину. Здесь меня поджидали два офицера: один из оперативного отдела, а другой из отдела боевой подготовки. Они должны были ехать вместе со мной. Им пришлось с трудом втискиваться в кузов: машина оказалась заваленной всякой всячиной — обрезками досок, матами из мелкого хвороста, веревками.
— А этот мусор зачем? — спрашиваю Довбуна.
— Э, товарищ полковник, не бачилы вы наших дорог в осеннюю пору. Все потребуется, колы забуксуем. У дорози, як кажуть, и веревочка сгодится.
— Ну ладно, трогай, Автомедон!
Я успел заметить: чтобы заставить Довбуна замолчать, надо сказать ему непонятное слово. Притихнув, он долго будет морщить лоб и не успокоится, пока не выяснит, в чем суть.
Когда я назвал его Автомедоном, шофер приумолк, насупился и, включив сразу вторую скорость, рванул машину с места. Проехав немного, он не выдержал:
— А що це за Ахтомедон?
— Автомедоном называли лихого возницу, который управлял боевой колесницей Ахилла, легендарного героя древних греков.
— А-а, — разочарованно протянул шофер, — а я думал у Москви шохферов так прозывают… — И после некоторой паузы: — А скольки ж рокив пройшло с тех пор, як вин жил?
— По свидетельству Гомера, несколько тысяч лет.
— Ото!.. А хто такый був Гомер?
И так всю дорогу: очередной мой ответ рождал новый вопрос. Любознательности Довбуна не было границ.
Без особых приключений к полудню мы добрались до Перемышля. Шофер, уже бывавший здесь раньше, подвез нас прямо к штабу 99-й дивизии. Командира на месте не оказалось; сказали, что выехал в части. Нас проводили к начальнику штаба. Узнав, что мы прямо с дороги, полковник С. Ф. Горохов любезно пригласил всех нас в столовую.
После обеда начальник штаба рассказал мне о дивизии. В нее входили 1, 197 и 206-й стрелковые полки. Все они дислоцировались в районе Перемышля. Для отражения возможного нападения немецко-фашистских войск дивизия по особому сигналу должна была занять позиции строящегося Перемышльского укрепленного района, которым командовал полковник Дмитрий Иванович Маслюк.
Полковник Горохов детально познакомил меня с планом подъема дивизии по тревоге. Все мероприятия были глубоко продуманы, а документы составлены четко и грамотно. Чувствовалась рука опытного и знающего штабника.
Начальник штаба дал подробную характеристику трем полковникам, возглавлявшим стрелковые полки. По его словам, это были готовые командиры дивизий, чем в значительной степени объяснялись успехи соединения. С ними любой командир дивизии чувствовал бы себя как за каменной стеной.
Лишь поздно вечером мы закончили работу в штабе. Полковник Горохов вызвался проводить меня к месту ночлега, но словно из-под земли вырос Довбун.
— Я туточки, товарищ полковник. Разрешите проводить?
— А ты знаешь, куда нужно идти? — удивился я.
— Так що рекогносцировка проведена: я самолично побував там и пошукав, что к чему.
Поблагодарив полковника, я последовал за Довбуном.
На другой день я со своими спутниками отправился в 1-й полк дивизии. Командовал им полковник Коротков, моложавый, подтянутый. Он подробно рассказал мне о состоянии части, охарактеризовал командный состав. Командиры подразделений, в том числе и командиры батальонов, были в подавляющем большинстве молодыми не только по возрасту, но и по опыту работы.
Обходим военный городок. Он был построен во времена лоскутной Австро-Венгерской империи. Содержится хорошо. В казармах и во дворе строгая чистота. И это несмотря на тесноту: койки в помещениях стоят в два яруса, нельзя даже выделить уголка, где красноармеец мог бы без помех побриться, привести себя в порядок. Погладить обмундирование. И все-таки все одеты безупречно, даже щеголевато.
Пообедать нас пригласили в командирскую столовую. Но я предложил поесть вместе с бойцами. Полковник охотно согласился. Красноармейская столовая — просторное светлое помещение с высоким потолком — выглядела очень уютно. Чувствовалось, что командир здесь частый гость: его появлению никто не удивился. Судя по тому, как дружно красноармейцы работали ложками, я понял, что на качество пищи жалоб здесь не услышишь. И действительно, обед оказался сытным и вкусным.
Тогда же мы побывали на тактических занятиях в одном из батальонов. Моросил мелкий дождь, было холодно и слякотно. Но видно было, что бойцы привыкли действовать в любую погоду. Можно подумать, что на учебном поле идет настоящий бой. То тут, то там в небо вздымались клубы дыма от взрывов, слышался яростный треск стрельбы, заглушаемый мощными волнами «ура». Даже меня, не новичка в военном деле, порадовало спокойствие, с которым пехота поджидала несущиеся на полном ходу ревущие танки (полк проводил учения совместно с подразделениями 8-го мехкорпуса). Стрелки, укрывшись в окопах, пропускали над собой грозные машины, а потом метко забрасывали их связками учебных гранат. Молодцы! Кому приходилось испытывать такое: глохнуть от лязга гусениц над самой головой, вдыхать гарь выхлопных газов и чувствовать, как тебя засыпает комьями грязи, тот знает, что это нелегкий экзамен.
