Крис Кайл - Американский снайпер
Я повернулся лицом к этому страху, и продолжал делать это изо дня в день, иногда по несколько раз в день.
Меня спрашивают, насколько тяжелыми были те упражнения, сколько пришлось сделать отжиманий, сколько приседаний. Ответ на этот вопрос — сто, но число само по себе ни о чем не говорит. Насколько я помню, сто приседаний или отжиманий мог сделать любой из нас. Дело не в количестве, а в том, что это был постоянный и повторяющийся стресс, ругань, сопровождавшая упражнения; все это и делает BUD/S таким тяжелым. Трудно понять все это, если сам не пережил.
Есть всеобщее заблуждение о том, что все «морские котики» — это огромные крепкие спортивные парни. Последнее, впрочем, правда — любой спецназовец ВМС из любого отряда поддерживает великолепную физическую форму. Но у нас есть бойцы самых разных габаритов. Во мне 6 футов два дюйма роста (188 см) и 175 фунтов веса (80 кг); со мной служили парни от пяти футов семи дюймов (170 см) до шести футов шести дюймов (198 см). Но объединили нас всех не мускулы; нас объединяла готовность идти до конца, если необходимо.
Те, кто прошли испытания BUD/S и стали частью SEAL, крепки в первую очередь духом, а уж потом телом. Быть упрямым и никогда не сдаваться — вот ключ к успеху. Каким-то образом я наткнулся на победную формулу.
В зоне, недоступной для радара
Всю первую неделю я старался делать все возможное, чтобы радар меня не обнаружил. Быть замеченным не сулило ничего хорошего. Было ли это во время физических упражнений, занятий или просто на построении, любая мелочь могла поставить вас в центр внимания. Если вы сутулились в строю, это тут же привлекало внимание инструктора. Если инструктор приказывал что-то сделать, я старался сделать это первым. Если я выполнял приказ правильно (и, можете поверить, я очень старался), они игнорировали меня и переключались на кого-то другого.
Я не мог, конечно же, полностью избежать замечаний. Несмотря на все мои усилия, несмотря на занятия физкультурой и все остальное, у меня были большие проблемы с подтягиваниями.
Думаю, упражнение вам знакомо: вы хватаетесь руками за перекладину и тянете свое тело вверх. Затем опускаетесь. Еще раз. Еще. Еще.
Во время прохождения курса BUD/S это упражнение делалось следующим образом: держась руками за перекладину, нужно было провисеть на ней до тех пор, пока инструктор не давал команду начать подтягивания. И вот, когда наш курс выстроился перед тем, как впервые выполнить это упражнение, инструктору случилось остановиться прямо напротив меня.
«Иди!» — скомандовал он.
«Уффф», — вздохнул я, выходя из строя.
Большая ошибка. Я немедленно был взят на заметку как слабак.
Поначалу я мог подтянуться не так много раз, может, с полдюжины (что соответствовало предъявляемым требованиям). Но теперь, будучи в центре внимания, я не мог «проскочить». Я должен был подтягиваться идеально. И много. Инструктор отделил меня ото всех, и стал давать мне отдельные задания. Больше упражнений, чем другим. Намного больше.
Это вскоре возымело эффект. Подтягивания стали одним из моих лучших упражнений. Я стал подтягиваться тридцать раз без особого труда. Лучшим на курсе я не стал, но теперь у меня уже не было причин вздыхать и смущаться.
А плавание? За работу, которую я проделал перед началом BUD/S, мне воздалось сторицей. Плавание действительно стало моим лучшим упражнением. Я был одним из быстрейших пловцов (если не быстрейшим) на курсе.
И опять: цифры, обозначающие проплываемую дистанцию, ни о чем не говорят. Чтобы квалифицироваться, вы должны проплыть тысячу ярдов (914 м) в океане. К моменту окончания BUD/S тысяча ярдов — ничто. Вы плывете все время. Заплыв на две мили — это упражнение. А потом наступает момент, когда курсантов выбрасывают с лодок в открытом море в семи морских милях (13 км) от побережья.
«У вас только один путь домой, — говорит инструктор. — Плывите».
От еды до еды
Вероятно, каждый, кто слышал о «морских котиках», знает и об «адской неделе». Это пять с половиной дней непрекращающейся борьбы, спланированной так, чтобы выяснить, достаточно ли у вас твердости духа и выносливости, чтобы стать совершенным воином.
У каждого «котика» собственная история «адской недели». Моя начинается двумя днями раньше, в полосе прибоя, на скалах. Наша группа была в малой надувной лодке IBS (Inflatable Boat, Small) — шестиместной резиновой шлюпке, которую нам следовало вытащить на берег через эти чертовы скалы. Я был дозорным, и в мои обязанности входило первым спрыгнуть с лодки и удерживать ее до тех пор, пока все остальные не покинут IBS и не поднимут шлюпку на руки.
Как раз в тот момент, когда я держал лодку, гигантская волна приподняла лодку и швырнула мне на ногу. Боль была адская, а нога сразу же онемела.
Я терпел сколько мог, а потом перевязал ногу. Позднее, когда программа дня была выполнена, я пошел к приятелю, чей отец, по счастью, был доктором, и дал ему осмотреть ногу. Тот сделал рентген и обнаружил трещину в кости.
Естественно, он хотел наложить гипс, но я ему не позволил. Появиться с гипсом во время BUD/S означало отложить окончание курса на неопределенное время. И если я сделаю это перед началом «адской недели», мне придется начинать все с самого начала, невзирая на то, что большую часть пути я уже проделал. Никаких других вариантов попросту нет.
(Даже во время BUD/S вам разрешается в свободное время с разрешения начальства выходить за территорию базы. И конечно, я не пошел к флотскому врачу со своей ногой, потому что он должен был бы незамедлительно отправить меня лечиться.)
Ночью, когда должна была начаться «адская неделя», нас собрали в большой комнате, накормили пиццей. А затем начался киномарафон. Нам показывали «Падение „Черного ястреба“, „Мы были солдатами“, „Храброе сердце“. Мы расслаблялись, хотя расслабиться было невозможно: все мы знали, что вот-вот начнется „адская неделя“. Это все напоминало вечеринку на „Титанике“. Фильмы подняли нам настроение, но в темноте на нас уже неумолимо надвигался айсберг.
И снова мое воображение заставляло меня нервничать. Я знал, что в какой-то момент в помещение через эту дверь должен ворваться инструктор с ручным пулеметом «М-60», стреляющим холостыми, и мне следовало выбежать наружу, чтобы построиться на плацу. Но когда?
С каждой минутой под ложечкой сосало все сильнее. Я сидел и повторял: «Боже». Снова и снова. Весьма красноречиво и глубоко.
Я пытался задремать, но сон не шел. В конце концов кто-то действительно ворвался и начал стрелять.
Слава Богу!
Не думаю, что когда-либо еще в жизни я был столь счастлив подвергнуться насилию. Я выбежал на улицу. Инструкторы кидали светошумовые гранаты и били в нас струями воды из пожарных рукавов. (Светошумовые гранаты при взрыве дают ослепительную вспышку и очень громкий звук, но не ранят вас. Армия и флот используют разные модели этих устройств, но для нас это не имеет значения.)
