Владимир Губарев - Мстислав Келдыш
– Миры?
– Я не оговорился: именно миры, так как их в действительности оказалось намного больше, чем представлялось ранее. И именно это открывалось каждый раз, когда завершался очередной эксперимент в космосе. В основе тех моделей, которые я создавал и развивал, лежит великая наука – механика, которая помогла нашей цивилизации порвать земное притяжение и выйти на просторы Вселенной. Не случайно, что «она родилась из стремления объяснить мир», как сказал один из французских философов. Эти слова очень мне близки… Космос – это многодисциплинарная область знаний. И есть главные направления в его познании: как устроен окружающий нас мир, какова структура Вселенной, что представляет собой Солнечная система? Все это помогает понять место нашей Земли в космосе, что обусловило ее уникальность. Наконец, важно понять законы развития Вселенной, ее особенности.
– Это же бесконечность?!
– Безусловно. Но в том и состоит прелесть космических исследований и космологии, что за очередным открытием скрываются новые, возможно, еще более великие и значимые. То есть мы идем по дороге, и при достижении одного горизонта нам открывается следующий. И в этом радость познания. Мир космоса удивительно красив, необычен и своеобразен, а потому путешествие по нему вызывает всегда возвышенные эмоции.
– Так начнем же!
– Итак, ближний космос. 100 километров от поверхности Земли – это атмосфера. И раньше считалось, что оттуда начинается «пустое» пространство. Оказалось – все не так! Там – чрезвычайно интересная и очень сложная среда, которая заполнена достаточно разреженным газом, взаимодействующим с солнечным корпускулярным излучением. Естественно, что с началом космических исследований мы начали заниматься моделированием этой среды. Родилась аэрономия – новая область науки, возникшая вскоре после запуска первого искусственного спутника Земли. Мстислав Всеволодович Келдыш был инициатором ее создания.
У геологов Камчатки
– И тогда академик Вернов, опасаясь (впрочем, как и положено настоящему ученому!) обвинений в скоропалительности выводов, не заявил об открытии радиационных поясов Земли. И «право первой ночи» досталось американцам, не так ли?
– Подобное в космических исследованиях, к сожалению, случалось не единожды… Моделирование среды вокруг Земли – сложный процесс. Мне по рекомендации Келдыша приходилось им заниматься вплотную, и во многом в этой области мы оказались первопроходцами. Много интересных результатов было получено. К примеру, как известно, изменение давления и температуры у поверхности даже на ничтожную величину приводит к стихийным бедствиям, вызывает ураганы и смерчи. А на высотах в 300–400 километров ситуация иная – колебания достигают несколько порядков, что имеет жизненно важное значение для условий работы спутников Земли, а теперь и орбитальных станций. Конечно, солнечная активность является определяющим фактором. Солнце постоянно «работает» – вспышки, протуберанцы и иные возмущения идут непрерывно, что сразу же сказывается на околоземной и земной «жизни». Магнитное поле Земли защищает нас от «солнечного ветра» – потоков плазмы, выбрасываемых нашим дневным светилом. В общем, «космическая погода» вокруг Земли чрезвычайно сложная, она постоянно меняется, а потому ее требуется прогнозировать. Без этого запускать корабли и обеспечивать надежную работу спутников просто невозможно. Тщательное изучение околоземного пространства позволяет нам довольно точно прогнозировать «погоду» в космосе. Кстати, намного точнее, чем это делают метеорологи.
– Почему?
– Наверное, в частности, и потому, что к исследованию околоземного пространства не только были привлечены лучшие ученые мира, но и создавалась уникальная аппаратура для спутников и ракет. Получилось так, что атмосферу свою мы изучили хуже, чем ближний космос.
– Но сейчас интерес не к ближнему, а дальнему космосу, очень дальнему, не так ли?
Президент АН СССР и его соратники: слева направо – главный ученый секретарь Г. К. Скрябин, вице-президенты П. Н. Федосеев, В. А. Котельников, М. Д. Миллионщиков, А. П. Виноградов
– Очевидно, вы имеете в виду Вселенную, которая простирается от Земли на более чем десять миллиардов световых лет?
– Да.
– Но начинается она от Земли! Значит, ближний космос – часть ее. Разделение чисто условное. Галактики – это звездные скопления. Особенный интерес представляет область скопления галактик, которая находится от нас на расстоянии два миллиарда световых лет. Она хорошо видна с помощью телескопа «Хаббл». В этом скоплении несколько миллионов галактик, каждая из них состоит из миллиардов звезд – фантастика!
– Как это все представить?! На мой взгляд, невозможно…
– Но нужно… А всего во Вселенной порядка ста миллиардов галактик. Причем это всего около пяти процентов видимого вещества, а еще существуют так называемые темная материя и темная энергия. Все это очень трудно представить, а потому у астрофизиков воображение должно быть безграничным! Космические аппараты позволили «проникнуть» во Вселенную, то есть произвести измерения и наблюдения, всего на сто миллионов световых лет.
– И там попытаться разобраться с Большим взрывом, то есть рождением нашей Вселенной, первыми мгновениями ее жизни?
– Мне кажется, что теория Большого взрыва претерпевает сейчас изменения. Дело в том, что выход в космос позволяет совсем иначе смотреть на процессы, идущие там. На мой взгляд, большинство ответов на тайны происхождения Земли, планет и различных систем как раз скрыто в ближнем космосе. Кроме Земли, есть еще семь планет. К сожалению, Плутон теперь разжалован астрономами и отнесен к астероидам. Жаль, конечно, что мы лишились девятой планеты в Солнечной системе, но спорить с Астрономическим советом невозможно…
– Итак, восемь планет. Что они могут нам рассказать о прошлом?
– М. В. Келдыш интересовался именно планетными исследованиями. Он дружил с Георгием Николаевичем Бабакиным, поддерживал этого Главного конструктора, под руководством которого создавались межпланетные автоматические станции. Как известно, планеты делятся на земную группу и планеты-гиганты. Особое внимание в первой из них привлекают Венера и Марс. Они антиподы и рассматриваются как два предельных состояния эволюции Земли. Если мы будем безрассудно уничтожать атмосферу, океан и растительность, то в конце концов может превратить планету в марсианские пустыни. Венера – иной мир… Долгие годы она считалась «сестрой» Земли, мол, там схожие условия, только чуть пожарче… Однако эта планета оказалась иной. В результате космических исследований выяснилось, что там на поверхности гигантские температуры и давления, а атмосфера плотная и непрозрачная. Температура на поверхности около 500 градусов Цельсия – в таких условиях некоторые металлы плавятся, – а давление почти сто атмосфер – такое же, как в океане на километровой глубине. Да и к тому же на Венере весьма экзотические облака – они из капелек серной кислоты. Так что мир совсем, мягко говоря, неблагоприятный. Мы об этом ничего не знали, и только космические аппараты позволили нам проникнуть в мир Венеры и попытаться разобраться, что же там происходит.
– Это было удивление или растерянность?
– В 60–70-е годы мне пришлось довольно детально знакомиться с тем, что представляет собой Венера. Честно говоря, поначалу даже не верилось, что мы открыли столь своеобразный и непривычный мир. Было ощущение чего-то фантастического. Почти физически мы ощущали, как на парашюте идет спускаемый аппарат. Атмосфера состоит из углекислого газа, точнее – почти из углекислоты. Необычно! И это состояние переходило от одного аппарата к другому, по мере того как мы постепенно приближались к поверхности Венеры. И наконец – посадка! Первые фотографии – мы своими глазами увидели этот мир!
– Но и сама посадка была оригинальная?
– Сначала мы спускались на парашюте. Потом на высоте порядка 70 километров парашют отцеплялся. Спуск продолжался на так называемом аэродинамическом щитке. Надо было быстрее пройти горячую атмосферу, чтобы космический аппарат не успел перегреться и подольше поработал на поверхности. Почти два часа продолжался сеанс связи, а температура была, повторяю, 500 градусов и давление 100 атмосфер. Аппарат передал цветные фотографии, провел исследование породы, определил ее элементный состав… Президент Академии наук очень гордился этими работами, постоянно приводил в пример работу конструкторов и ученых. Да и процесс посадки на Венеру был настолько оригинален, что не мог не вызывать восхищения. Келдыш не скрывал своего восхищения происходящим – он ведь имел прямое отношение ко всем программам по изучению Венеры.
– Не могу не напомнить, что первая информация с поверхности Венеры удивила всех! Идет сообщение, что аппарат начал измерять породу. Вдруг оператор сообщает, что это чистое железо… Все в недоумении: что же там такое? Оказалось, что щуп упал точно на крышку телекамеры, которая отстрелилась сразу после посадки…
