Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

Перелистывать страницы
Жизни. И грустить над ней.
И смотреть пытливо в лица
Окружающих людей.

И, отыскивая взглядом
То, что нужно в людях мне, —
Вдаль идти с судьбою рядом
В одинокой тишине.

Пусть незримые оковы
Охватили кисти рук.
Пусть еще я не готова
К отречению, мой друг…

Город. Вечер. Звон трамвая.
Еду. Думаю. Молчу.
Хорошо, что я живая,
Хорошо, что жить хочу!

Быть покорной не умею,
И обиду не прощу!
Но кого-то пожалею
И о ком-то погрущу…

В сердце — ненависть и нежность
От людей, а не от книг.
Путь мой — Русская безбрежность.
Мир мой — светел и велик!

Водопадом страшной силы
Мчится жизнь с крутых высот.
Эту силу я любила
Схватит, скрутит, понесет!

Понесет, прервет дыханье…
Захлестнет большой волной!
Гнев борьбы и боль страданья
Рядом, около, со мной…

Рядом берег, рядом люди.
Зубы стиснуты. Молчу.
Мысль одна в мозгу — о чуде!
Божьей помощи хочу!

Мысль одна в душе — о Боге,
Верю, все увидит Он.
В буре, в горе и тревоге
Слышит каждый тихий стон.

Исступленной этой верой,
Верой прадедов родных, —
Озарю в работе серой
Монотонность дней моих.

Водопадом страшной силы
Мчится жизнь с крутых высот.
Ненавидела… Любила…
Тяжко станет Бог спасет!

Солнце в старой Библии багровое,
Люди в ней суровы и просты.
Об ушедшей жизни вечно-новое
Шепчут пожелтевшие листы.

Веруя в далекие пророчества,
Легче жить в проклятые года.
Господи, большое одиночество
Дал Ты человеку навсегда!

Льнешь душой несчастной и заброшенной
К человеку милому и вдруг
Узнаешь, что был ты гость непрошенный,
Нежеланный и докучный друг.

Чувствовала в жизни не однажды я
Темную пустыню и откол,
Как душа покинутая каждая,
От которой близкий отошел.

За покорность огненным пророчествам
И за то, что все враги для всех,
И за это злое одиночество
Мне простится ненависти грех.

Солнце в старой Библии багровое,
Люди в ней суровы и просты.
Об ушедшей жизни вечно-новое
Шепчут пожелтевшие листы…

Пастушка из безвестного села.
Вдруг славу полководца обрела!

За Францию! Войска родной земли
Воспрянули. Поверили. Пошли.

Обветренная девичья рука
Сжимала нервно пальцы вкруг древка.

И знамя, трепетавшее над ней,
Шептало ей: иди, ты всех сильней…

Вздымалась ввысь со знаменем рука,
И шли за ней бестрепетно войска.

Внушая страх мифический врагу,
Она не знала слова: «не могу».

Воительница! Вождь народных сил!
Ее на подвиг Бог благословил!

От девичьей недрогнувшей руки
Бежали иноземные полки!

Не сказка, не легенда и не миф.
Она жила. Души ее порыв,

Победа и трагический конец
Создали ей немеркнущий венец.

Мы будем помнить о тебе века,
Недрогнувшая девичья рука!

У нынешней Музы и голос глухой,
И крылья измяты в тетушках.
Поет она грустно о жизни плохой:
О тифе, о бегстве, о пушках.

О залитых кровью Иркутских снегах,
О трупах, в оврагах забытых.
О гневе народном, о бешеных днях,
О раненых, пленных, убитых…

У нынешней Музы от пыток болят
Ночами и руки и ноги.
Пытали: зачем оглянулась назад
В последней, прощальной дороге?

В солдатской шинели, с гранатой в руке,
С лицом, потемневшим от дыма,
Простуженным голосом, в гневной тоске
Ты пела о крае любимом.

Охрипший в походах твой голос глухой
Я слышу, скорей, чем другие.
Суровые песни о жизни плохой,
О белой и красной России!

Зачем ты бродила, дичая, в лесу
С повстанческим грозным отрядом,
Студеным ветрам отдавая красу,
Боям и опасностям рада?

Ты пулей пробитым, измятым крылом
Солдатской коснулась гармони:
Запела гармонь о великом былом…
Заслушались люди и кони.

Гармоника пела о прежних боях
За славу Великой Державы!
И вспыхнуло снова в усталых сердцах
Дерзание будущей славы!

А годы проходят. А годы прошли…
И люди забыли о многом,
Вдали от единственной милой земли,
В житье и пустом и убогом.

И люди сказали: зачем ты в крови
Все бродишь с ружьем и гранатой?
Мы очень устали… Спой нам о любви,
О розах, как пела когда-то.

Так люди сказали. Внезапно на них
Взглянула ты злыми глазами.
Потом среди этих навеки чужих
Заплакала злыми слезами…

Ты вытерла рваным своим рукавом
Случайные слезы. И снова
Запела о долге, о дне роковом,
О доле простой и суровой.