Александр Бенкендорф - Записки
{110} "Голландский полковник Штейнмец" - скорее всего, прусский полковник Карл Фридрих Франц фон Штайнмец (1768-1837). В 1811 году командир 9-го пехотного полка, в 1812 г. был в русском походе с корпусом генерала Йорка фон Вартенбурга. В 1813 г. - полковник, участник сражений при Люцене и Лейпциге. С 16 декабря '1813 г. - генерал-майор, командир бригады ландвера. В 1815 г. - участник битвы при Ватерлоо. Конкретных сведений о пребывании Карла фон Штайнмеца в Голландии нет, но есть сообщение о том, что в конце 1813 г. он "набирал ополчение" между Везелем и Рейном, что без большой натяжки можно отнести к его деятельности в Голландии (обучение голландских волонтеров). - См.: Kurt Priesdorff. Soldatische Fuhrertum. Hamburg, 1939-41, Vol. 3, № 1241.
{111} "Французский генерал" - командир гвардейских конных егерей дивизионный генерал Шарль Лефевр-Денуэтт, возглавлявший под Бредою "блокадный отряд" (См.: М. И. Богданович. История войны 1813 года за независимость Германии, т. II. СПб., 1863, с. 615). Но, возможно, и командир 6-й дивизии Молодой гвардии генерал Франсуа Роге.
{112} Одним из полковых священников, отслуживших торжественный благодарственный молебен на стенах крепости Бреда, был о. Михаил Мацкевич, священник Тульского пехотного полка, который "в походах и боях участвовал от начала и до конца войны" (Краткие исторические сведения о священнослужителях воинских частей, участвовавших в Отечественной войне. СПб., 1912, с. 20). Имена участвовавших в походе священников Павлоградского гусарского и 2-го егерского полков неизвестны.
{113} Глава "Записок" о походе в Голландию заканчивается перечислением наград (причем Бенкендорф ошибается - на наградных трубах полков-героев нет его имени), а публикация в "Военном журнале" содержит упоминание о потерях. Бенкендорф пишет о 460 убитых, раненых и пропавших без вести. Любопытные сведения о потерях содержатся в его пространном рапорте Винценгероде от 8 декабря 1813 г., в первый день защиты Бреды. В конце рапорта он пишет о 40 убитых и около 150 раненых. Конечно, это округление в сторону уменьшения, но все-таки можно считать, что до защиты Бреды отряд потерял около 200 человек. Следовательно, в последующие 3-4 дня из строя выбыло более 250 человек. Почти все потери приходятся на оборону Бреды и ночной штурм Торхейда. Защита Бреды - самая кровопролитная часть похода, ведь кроме потерь русского отряда, следует учесть потери пруссаков майора фон Коломба, голландских волонтеров и освобожденных из плена англичан. Общие потери защитников могут быть более 300 человек.
{114} Разлад между Винценгероде и Бенкендорфом заслуживает некоторого внимания. Обоим генералам нельзя отказать в благородстве. Они столь рыцарственны - заступники крестьян в России, освободители немцев и голландцев; они были готовы лечь костьми друг за друга на поле боя. И вот они обнаруживают слабость и малодушие, обыкновенные для простых смертных. Но будем внимательны и попытаемся их понять. Обратимся к Винценгероде. Его гнев и разочарование обращены не только к Бенкендорфу. Он так верит Императору Александру, так ему предан уже столько лет. Сам Александр знает, что у него мало людей, на которых он может положиться в той же мере, что на него, на Винценгероде. Сколько походов и сражений, сколько лет отдано верному служению русскому Императору, и вот... Самое блистательное дело поручено его подчиненному в тайне от него. И то, что подчиненный - его боевой товарищ, самый его надежный соратник и помощник, только усугубляет обиду. Винценгероде, как и Бенкендорф, никогда "не выносит сор из избы", благородно защищает "ослушника" перед главнокомандующим армией (см. выше: прим. 18). Но тяжкая обида делает его способным и на мелочное возмездие ревнивца. Его приказы с требованием вернуться не исполняются. Тогда он забирает у Бенкендорфа четыре казачьих полка. Причем в тот момент, когда развитие операции в Голландии достигло кульминации, перед марш-броском на Бреду. Когда же поход был окончен, Винценгероде забирает у него и весь отряд. Бенкендорф заканчивает "голландскую" главу своих мемуаров на непривычной для столь безупречного воина чувствительной ноте: "совершенно один". Обида за обиду. Не будем осуждать Винценгероде, не будем осуждать и Бенкендорфа, который не написал ни одного некорректного слова о своих сослуживцах, командирах, соратниках. Ни о ком, кроме самого близкого из них - своего обидчика Винценгероде.
В зимнюю кампанию 1814 г. Бенкендорф отличился рядом со своим другом графом Воронцовым в кровавом бою у Краона. Но вот наступает решающий момент кампании. Наполеон увлечен своим уменьем бить врага по частям и отрывается от своей операционной базы. Теперь надо все силы собрать в кулак и - на Париж, путь к которому преграждают только маршалы. Марш рискованный: если Наполеон немедленно повернет к Парижу, можно оказаться между его армией и корпусами Мармона и Мортье. Наполеона надо связать боем так, чтобы он не вырвался из него ранее, чем армия Александра и Барклая выйдет к столице Франции. И здесь снова потребовались Винценгероде и Бенкендорф. Не случаен был этот "выбор судьбы": оба испытаны всеми ужасами и случайностями войны, оба - пример безропотного исполнения воинского долга.
Они вместе окончили свою последнюю войну. Вместе противостояли при Сен-Дизье "самому" Наполеону. Сражение, в котором на заслон против них было брошено все, что еще оставалось у императора развалившейся империи, было ими "проиграно". Проиграно по меркам историков, воспринимающих боевые действия как некие "военно-спортивные мероприятия", где подсчет "очков" идет по числу сотен и тысяч человеческих жизней, уравненных в ценности с пушками, зарядными ящиками и т. д.
Положение при Сен-Дизье вполне сходно с багратионовским Шенграбеном в 1805 г. и с их Звенигородом в 1812 г.: Винценгероде и Бенкендорф стояли против неприятеля, пока решалась судьба Парижа и всей войны, а затем ушли, когда дело было сделано, отступили, чтобы не нести излишние потери. Слава победителей досталась другим, им не суждено было с триумфом войти в Париж. Но в том, что победное шествие состоялось, их прямая заслуга. Как расстались они - неизвестно. Что у одного из них обида не ушла - очевидно. Но боевая слава в заключительном аккорде великой войны навсегда объединила их имена, и в этом видится суровая красота истории.
{115} Автор письма переживает большую личную неудачу. Женился он довольно поздно, возможно, причиною тому были переживания этого времени.
{116} Николай Михайлович Лонгинов (1779-1853). Родился в семье сельского священника из Харьковской губернии, начинал службу в причте посольской церкви в Лондоне, где служил его отец. Затем состоял в штате посольства, где на него обратил внимание сам посол граф Семен Романович Воронцов. По его рекомендации был принят в штат министерства финансов. Стал известен членам Императорской фамилии, и с 1812 г. был секретарем Императрицы Елисаветы Алексеевны. По словам современника, "был тайным помощником во всех добрых делах государыни". При Императоре Николае I был статс-секретарем у принятия прошений, затем управляющим Собственной Его Величества канцелярии. Заведовал всеми благотворительными заведениями, состоявшими под покровительством Императрицы Александры Феодоровны.
