Владимир Джанджгава - Немеренные версты (записки комдива)
Быстро связался с командиром артполка, поставил ему боевую задачу. Минут десять артиллеристы долбили метровые стены костела бронебойными снарядами. Несколько вражеских пулеметов было разбито прямым попаданием. Оставшиеся неповрежденными на какое-то время вынуждены были прекратить огонь. Воспользовавшись этим, две штурмовые группы ворвались в здание костела и вскоре покончили с его гарнизоном. Парторг первой роты сержант И. Лазуткин водрузил на крыше захваченного здания красный флаг.
«Операция „Гданьский костел“», как позже в шутку назвали в полку этот боевой эпизод, отняла минут сорок драгоценного времени. Но, как известно, в любом деле важны результаты. А они были налицо. Захват костела расчистил путь полкам дивизии. Штурмовые отряды и группы перенесли бои в центр города. Им на каждом шагу помогали воины 420-й отдельной разведроты капитана Н. Я. Друзенко. Разведчики, словно тени, просачивались между разрушенными строениями, с удивительной ловкостью взбирались по пожарным лестницам на крыши домов и оттуда корректировали огонь артиллерии по нужным целям. Взаимодействие между артиллеристами, минометчиками и штурмовыми группами осуществлялось непрерывно, что позволяло без сколько-нибудь значительных потерь овладевать укрепленными зданиями.
Немецко-фашистский гарнизон Гданьска располагал значительным количеством танков и самоходных орудий, в том числе тяжелых. Не пропустить их на улицы, где действовали штурмовые группы, постоянно охранять их от танковых ударов — эту задачу решал 274-й ОИПТАД майора В. Г. Ющенко. Танкам и самоходкам врага, несмотря на неоднократные попытки, по существу, ни разу не удалось пробиться на улицы, вдоль которых вели наступление полки дивизии.
Был такой случай. Вражеский термитный снаряд угодил в прицеп автомашины с противотанковой пушкой, нагруженный ящиками с боеприпасами. Загорелись резиновые покрышки на колесах прицепа. Пламя вот-вот должно было перекинуться на ящики с боеприпасами. Взрыв, казалось, неминуем. Но тут к горевшему прицепу подбежал пожилой боец с другой машины. Не страшась пламени и опасности взрыва, он стал заливать горевшие покрышки водой, черпая ее ведром из лужи. Прицеп с боеприпасами был спасен.
Гитлеровцы сопротивлялись с отчаянностью смертников. Но у наступающих не было ни одного случая неоправданного кровопролития. Всякий раз, как только немецкие солдаты и офицеры бросали оружие и поднимали вверх руки, советские воины тут же прекращали огонь, брали побежденных в плен и отправляли на сборный пункт дивизии. Высокий гуманизм проявляли и медики дивизии. Уставшие до изнеможения от бесконечных операций и перевязок раненых бойцов, не спавшие по двое-трое суток подряд, они все же ухитрялись выкраивать время для оказания медицинской помощи раненым пленным.
В ходе уличных боев одно из подразделений дивизии обнаружило в подвале только что занятого дома брошенный фашистскими медиками госпиталь с несколькими десятками тяжело раненных солдат и офицеров.
— Товарищ генерал, как быть с ранеными немцами? Многим из них требуется срочная хирургическая помощь, — обратился ко мне за советом начсандив подполковник И. М. Товбин.
— Прежде всего организуйте охрану госпиталя, чтобы в него не пробрались эсэсовцы, — приказал Товбину. — Ну а после решай сам. Тебе, врачу, видней, что делать.
Начсандив немедленно организовал охрану госпиталя и послал туда двух врачей-хирургов и нескольких медсестер, которые сделали все возможное для спасения от смерти раненых солдат и офицеров противника.
О высокой гуманности советских людей говорит и такой поступок в трудный день, 28 марта 1945 года, совершенный отважным фельдшером Ноной Савченко. Осматривая дом для размещения раненых саперов, она обнаружила в нем смертельно перепуганную молодую немку, у которой начинались родовые схватки. Женщина корчилась от боли и что-то невнятно лепетала по-немецки. Хотя времени было в обрез, медицинской помощи ждали раненые саперы, она не оставила немку в беде. Быстро уложила ее в постель и приняла роды.
Как оказалось, роженица несколько дней голодала. Никто из оборонявших дом гитлеровских солдат не дал ей даже куска хлеба. Нона Савченко послала бойца к старшине роты, и тот вскоре принес котелок наваристого супа и большую краюху хлеба. Прижимая новорожденную девочку к груди, немка горячо благодарила советских людей за помощь и заботу.
И еще факт гуманности — один из многих.
Телефонистка полка Таня Митрофанова увидела в проеме окна рушившегося дома испуганного, взывавшего о помощи немецкого мальчика. Ни секунды не раздумывая, бросилась она спасать ребенка. В этот момент дом рухнул, и Таня оказалась в заваленном подвале. Пять часов провела она там в одиночестве, придавленная тяжелой балкой. Таню спасли от неминуемой мучительной смерти саперы, услышавшие ее стоны. Как только она пришла в себя, тут же спросила:
— А мальчик?.. Немецкий мальчик? Его спасли?
…Отвергнув ультиматум советского командования о прекращении сопротивления, фашистские генералы и полковники обрекли на неминуемую смерть не только тысячи своих солдат и офицеров, но и мирное население Данцига.
Впрочем, мирные жители довольно быстро убедились, что зарвавшиеся фашистские вояки и не думали об их спасении, об облегчении судьбы женщин, детей и стариков. Поняли, что надо искать спасения самим. И многие тысячи мирных горожан нашли его на территории, занятой советскими войсками.
Как только советские войска вновь приступили к штурму города, из него хлынули многотысячные толпы жителей. «Старые и малые спешили уйти подальше от ада, — вспоминает об этом в книге „Второй эшелон“ бывший редактор дивизионной газеты „Советский патриот“ писатель Евгений Петров. — Беженцы таборами располагались на площадях и улицах освобожденных пригородов. Многие из них, особенно женщины, укутанные в шали и одеяла, в страхе ожидали расправы. И каково было их удивление, когда они увидели походные кухни с дымящимися щами, кашей, ароматным чаем.
— Подходи, не трясись! — говорил бравый повар. Немки не верили. Подсылали для проверки детей: русские, дескать, хоть и звери, но не тронут же маленьких.
Голод, как говорится, не тетка. У кухонь выстроились хвосты удивленных, растерянных беженцев. И думалось невольно: разве так было на нашей земле?..»
Несколько семей немцев-беженцев расположилось и неподалеку от НП дивизии. Среди них — множество подростков и совсем крохотных ребятишек. Бойцы, охранявшие НП, что-то говорили немкам-мамашам, чтобы те вместе с детьми ушли подальше, в тыл, но те смотрели на них испуганными глазами. Находиться же беженцам возле НП было небезопасно. Время от времени тут рвались снаряды дальнобойной морской артиллерии. Попади один из таких снарядов в группу беженцев, от женщин и детей не осталось бы и следа.
