Андрей Черныш - На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918
Простояли мы перед Пелагиадой без дела довольно долго, пока окончательно обстановка не разъяснилась. Мы долго слушали гул артиллерийской стрельбы где-то северо-восточнее Пелагиады и догадывались, что там идет погром большевиков нашей конницей, охватившей их с двух флангов и с тыла. Действительно, к трем-четырем часам мы узнали, что у Дубовки Таманская армия большевиков была окружена и совершенно разгромлена дивизиями генерала Врангеля и полковника Улагая. Остатки бежали на восток, преследуемые нашей конной группой из 1-й конной и 2-й Кубанской казачьей дивизий, общее начальство над коими принял генерал Врангель.
Часа в три мы снялись и двинулись в с. Московское на отдых. Пришли уже в темноте и долго разбирались по квартирам. Какая разница! Когда после неудачных боев нам приходилось уходить в ст. Рождественскую, ни разу не возникало никаких споров относительно расквартирования. Теперь же получился целый ряд недоразумений между частями из-за квартир, которые с трудом лишь удалось уладить. Мы, штаб дивизии, разместились в доме священника, богатенького, который старался быть любезным и гостеприимным, видно было, что шло это не от сердечных побуждений, а из некоторых практических соображений: начальство главное под боком, – всегда можно воспрепятствовать каким-либо посягательствам на поповское достояние. Тем не менее в первый же вечер, когда он угощал нас чаем в передней комнате с парадного хода, где уже стоял часовой, каким-то просто непостижимым образом уворовали из стоявшего там сундука рис и, кажется, мед. Поп-политик был страшно огорчен. Вероятно, не спал эту ночь.
Не особенно спокойной выдалась эта ночь и для меня. Сначала привели партию пленных, которых надо было опрашивать. Откуда она взялась – я уж и не помню. Потом среди ночи получено было требование генерала Врангеля немедленно выслать, кажется, в Дубовку часть паркового запаса снарядов. Долго пришлось разыскивать командира артиллерийского дивизиона, который должен был распорядиться о посылке снарядов. Так его и не нашли. Сам отдал распоряжение непосредственно парку.
Потом потекли спокойные дни. Спали и ели. Настроение было хорошее, бодрое.
9 ноября я ездил на ст. Рыздвяная для поверки связи со штабом армии и тут случайно нашел телеграмму о вызове генерала Май-Маевского в Екатеринодар для участия в торжественной встрече прибывших в Новороссийск союзников. Май-Маевский очень обрадовался и в тот же день отбыл. Командование дивизией временно было возложено на меня, хотя и не самого старшего в чине, но, как начальника штаба – бывшего в более чем кто бы то ни было в курсе[269] всех дел по дивизии.
Через день после этого получен был приказ о переходе дивизии в Ставрополь. Вызвано было это тем обстоятельством, что восточнее Ставрополя в районе с. Бешпагир шли почти непрерывные бои с другой группой противника, отступившего из Ставрополя. В эти бои были втянуты постепенно почти вся 1-я пехотная дивизия и конница генерала Боровского. 3-я дивизия назначалась им в резерв. Во исполнение сего я привел дивизию в Ставрополь. Прошлись по всем тем местам, где столько нами было пережито. Ночевали первую ночь в монастырском предместье, но мы – уже не в кузнице, а на Владикавказском вокзале, в доме того инженера, который в первое прибытие наше в Ставрополь, в конце сентября, не пустил нас в свою огромную казенную квартиру. Квартира была разгромлена большевиками. И мы позлорадствовали на счет социалистического инженера. На следующий день прибыл генерал Май-Маевский. Дивизия перешла в город, широко разместившись по квартирам. Перешел в город и штаб. А еще на следующий день я уехал в отпуск, очень тепло и необычайно заботливо провожаемый Май-Маевским. Никак не могло у меня поэтому возникнуть мысли, что этим он как бы золотил мне неприятную пилюлю. Я был естественным наследником после не вернувшегося к должности начальника штаба 3-й дивизии полковника Чайковского. Все, так сказать, данные были к тому как будто налицо. Ан нет! Вышло совсем иначе. В бытность мою в отпуске начальником штаба 3-й дивизии был назначен по настояниям Май-Маевского генерального штаба полковник Коренев[270]. Мы вместе с ним были в Императорской Николаевской военной академии, но я годом старше его по выпуску. Это, конечно, не могло меня не обидеть. Но, кажется, Судьба лучше сделала, что помешала моей дальнейшей службе в роли главного помощника генерала Май-Маевского. И Коренев недолго прослужил у него, поссорился с ним и ушел.
На этом я и кончаю свои воспоминания об участии моем в Гражданской войне на Северном Кавказе. В дивизию я вернулся уже в Каменноугольном районе, но пробыл в ней на сей раз очень недолго.
Примечания
1
Симанский П. Н. Мобилизация русских войск 1914 г. и ее недостатки. Второочередные дивизии // Война и революция. 1926. № 1/2. С. 130–140.
2
Ганин А. В. Корпус офицеров Генерального штаба в годы Гражданской войны 1917–1922 гг. Справочные материалы. М., 2009. С. 470.
3
Там же. С. 375.
4
Там же. С. 536.
5
Там же. С. 598.
6
Ганин А. В. «Мозг армии» в период «русской смуты». М., 2013. С. 736.
7
Ганин А. В. Корпус офицеров Генерального штаба в годы Гражданской войны 1917–1922 гг. С. 738.
8
В «Александровце» № 25/26 генерал А. Курбатов, практически единолично ведший это издание, скрупулезно приводит все наименования училища за сто лет: «Сиротский корпус, Александринский сиротский корпус, Александровское военное училище, 3-е военное Александровское училище, снова Александровское военное училище, Офицерские повторительные курсы Кавказской Добровольческой армии, Ейские ускоренные курсы для подготовки офицеров пехоты, Пехотная генерала М. В. Алексеева юнкерская школа, Военное генерала М. В. Алексеева училище и, наконец, Александровское генерала М. В. Алексеева военное училище».
9
На начало войны действовал план стратегического развертывания, принятый в мае 1912 г.
10
Офицеры Генерального штаба – то есть офицеры, окончившие Императорскую Николаевскую академию Генерального штаба. Предназначались для занятия штабных должностей, состояли на отдельном учете.
11
Для офицеров, причисленных к Генеральному штабу, полагалось отбыть т. н. ценз строевой службы – командование в течение года ротой.
12
По юлианскому календарю.
13
