Элизабет Хереш - Цесаревич Алексей
Николай собирает всю семью в одной из личных комнат, где и принимает Керенского. Как тот впоследствии утверждает в своих воспоминаниях, Алексей пристально его рассматривал все время. После встречи царевич рассказывает Жильяру: «Он всем совал руку со словами: «Я Верховный прокурор Александр Керенский» Первым делом Керенский обращается к Александре: «Королева Англии интересуется самочувствием бывшей царицы». При этих словах Александра краснеет. Впервые она слышит такое обращение. Алексей тоже смутился. Но его мать быстро берет себя в руки и отвечает, что чувствует себя хорошо, только сердце иногда пошаливает.
Позднее выясняется, что король Георг Английский, узнав о отречении и аресте царя, прислал своему кузену Николаю телеграмму, которую вместо адресата доставили Временному правительству. После краткого вступления Керенский отводит Николая в соседнюю комнату, при этом заставляя низложенного царя следовать за ним. Среди первых фраз Керенского сообщение: «Я только что упразднил смертную казнь — несмотря на большое сопротивление. Вас хотели перевести в Петропавловскую крепость».
В последовавшей беседе, длящейся всего несколько минут, речь идет о возможном выезде. Николай выражает желание, чтобы ему предоставили возможность Удалиться с семьей в Ливадию. Керенский объявляет, что из соображений безопасности это невозможно; реальнее отъезд царской семьи к родственникам в Англию, поэтому советует Николаю подготовиться на этот случай. Последний записывает по этому поводу в своем дневнике: «23 марта. Просмотрел свои книги и другие вещи, которые хотел бы взять с собой, если придется ехать в Англию».
В завершение Керенский спрашивает об Анне Вырубовой. Та в своей комнате сжигает личные бумаги. Керенский приказывает ей, несмотря на болезнь, идти с ним. Ее доставляют прямо в Петропавловскую крепость. Вырубову сопровождает Лили Ден, чтобы поддерживать при ходьбе. Лили на следующий день отпускают, однако возвращение в Царское Село остается для нее заказанным. Потеря лучших подруг тяжело сказывается на Александре. В Петрограде собираются подготовить основания для предъявления обвинения бывшей царице — а возможно, и бывшему царю.
Поэтому Керенский вскоре вновь появляется, чтобы расспросить Александру о ее влиянии на принятие политических решений в последние месяцы царского режима. Она всегда все обсуждала с Николаем, поскольку между ними никогда не было никаких тайн, объясняет Александра. Алексей сообщает потом Жильяру: «Керенский сегодня допрашивал Мама». Министр юстиции изолирует Александру примерно на неделю от остальной семьи — «чтобы избежать уговоров до окончания следствия». Керенский лавирует: одни его действия явно обусловлены необходимостью успокоить радикалов во Временном правительстве, другие гуманны, например, назначение цивилизованного коменданта дворца по имени Кобылинский.
Когда солдаты восхищаются элегантным автомобилем Керенского, находящийся поблизости Алексей слышит это. «Почему это его авто? Это авто Папа с его шофером», — проясняет он ситуацию.
Алеша никогда не жалуется, да и в его дневнике, не найти ничего подобного. В этом ему примером отец. Однако в Благовещение, праздник, царь все же дает волю чувствам: «25 марта. Благовещение. Провели этот; праздник в невероятной обстановке — под арестом в собственном доме и без малейшей возможности общения с Мама или нашими родственниками!» Незадолго до этого до него дошло письмо его сестры Ксении, которая после многочисленных попыток увидеться с братом, уехала с семьей в семейную резиденцию в Крым.; Царскую семью она больше никогда не увидит.
На Пасху царской семье дозволено посетить дворцовую церковь. Придворный священник, Васильев, якобы болен, и заменен другим попом. Когда пастырь доходит в литургии до того места, где по традиции про-износятся молитвы за всех членов царской семьи, что после перехода власти к Временному правительству запрещено, он замолкает. В завершение он, как обычно, подает всем членам семьи крест для поцелуя. Когда подходит очередь Алексея, поп незаметно целует его в лоб. В конце Николай хочет лично его поблагодарить и поинтересоваться самочувствием Васильева — но путь ему преграждают солдаты.
Николай пытается как-то скрасить будни: он использует каждое мгновение «выходов» в парк для физической деятельности. Вскоре к нему присоединяется Алексей. Пока лежит снег, отец и сын расчищают дорожки; позднее колют дрова. С приходом тепла царская семья разбивает грядку. В этом помогает прислуга — иногда даже караульные солдаты. По вечерам Николай вслух читает своим детям из французской, английской и русской литературы. Больше всего Алеше нравится слушать английские детективные истории. Иногда играют в карты. Алексей играет в «Naine Jaune», его мать предпочитает «безик». Когда в газетах, попадающих во дворец, есть сводки с фронта, Николай читает их вместе с сыном. При этом он не перестает сокрушаться о развале армии; она, зараженная революционной пропагандой, кажется, совершенно теряет боевой дух.
Относительно спокойный день не исключает придирок на следующий — все зависит от настроения солдат. Некоторым из них нравится смотреть, как Николай падает — для этого они тыкают штыками в колеса его велосипеда. Один случай очень огорчает Алешу. Он играет в парке со своим игрушечным ружьем, которое еще Николай получил от своего отца. Один солдат решает отобрать его. Жильяр объясняет, что это всего лишь безобидная детская игрушка. Безрезультатно. Алексей безутешен. Когда об этом узнает офицер, он приходит извиниться — но по новому уставу, наделяющему солдат правом голоса, офицеры обязаны подчиняться воле солдат. Вскоре после этого по распоряжению коменданта Алеша получает свою винтовку обратно, в разобранном виде, по деталям: в конце концов ею снова можно играть, впрочем, больше он не решается выносить ее из комнаты.
Отъезд в Англию затягивается. Выясняется, что король Георг V, кузен Николая и Александры, вначале выразивший Временному правительству готовность принять в Англии царскую семью, взял свое приглашение обратно. Как писал в своем письме британскому министру иностранных дел секретарь Георга V Стамфордем, король якобы из-за протестов населения счел вынужденным «еще раз обдумать» столь серьезный шаг. Стамфордем отмечает этот факт в меморандуме от 28 марта 1917 года.
«Видел премьер-министра на Даунинг-стрит, 10, и попытался передать ему твердое убеждение короля, что император и императрица России не могут приехать в эту страну, и необходимо информировать правительство г-на Милюкова[142], что со времени согласия на этот приезд […] общественное мнение так сильно реагирует ма эту новость, что правительство Ее Величества вынуждено взять обратно свое приглашение […].
