Бриджит Бардо - Инициалы Б. Б.
Появление миллиардера Даррила Занука не тронуло нас. Лина Брассер и Пиколетта нарядились в костюмы «Поль и Виржиния», их сопровождал ослик, нагруженный цветами, а погонщиком был Жан Лефевр. Не узнать было Жики, Анну и Эдди Барклай в великолепных цыганских костюмах и в окружении настоящих цыган, игравших на гитарах! Каждая группа приглашенных останавливалась у подножья эстрады и пела серенаду, приветствуя нас.
Я пригласила нескольких друзей Гюнтера, чтобы они быстро сообщили ему!
Тысяча человек продефилировала в тот вечер в «Мадраге», но мое внимание было приковано к одному из туарегов. В действительности люди пустыни были итальянцами по национальности и плейбоями по состоянию души. Летом они жили в вилле «Бригантина» напротив моей виллы «Мадраг».
Их звали Беппе, Джиджи, Родольфо, Энцо, Франко и Чезаре!
Мы — Свева, Кароль, Глория, Моника, Мижану и Брижит — составили с ними франко-итальянское согласие, открыв молодым людям наши объятия, губы и сердца... Ах, эти итальянцы...
После двух лет немецкого ига я сполна насладилась Италией, отведав волшебного напитка вместе с Джиджи!
Я провела с ним лето, но прежде нам пришлось убрать весь мусор, оставшийся после праздника.
Мои амазонки оказались более серьезными, чем можно было ожидать: они сохранили верность своим далеким возлюбленным, а с итальянскими плейбоями их связала лишь нежная дружба. Тем не менее «Бригантина» стала как бы филиалом «Мадрага». При помощи световых сигналов мы назначали встречи на катерах в заливе. Я командовала своей «Русалкой», а Родольфо — своим «Аристоном».
Лето заканчивалось, наступал сентябрь. Внезапно Джиджи и амазонки исчезли. Мы остались вдвоем со Свевой, одинокие и печальные. Вдруг позвонила Флоранс Гринда и попросила меня приютить ее двух молодых приятелей — Патрика и Кристофера. Я согласилась. Молодые люди приехали. Им было по 23 года и они были очаровательны. Я и Свева перестали плакать.
Видя нас с двумя неотразимыми кавалерами, люди в конце концов приняли их за наших любовников. Но никак не удавалось определить, кто с кем живет, поскольку никто не жил ни с кем! Попытались выяснить, кто они такие, спрашивали нас обеих, счастливы ли мы, и при этом многозначительно улыбались.
Позвонила Ольга, она предложила мне выступить на мировой премьере «Шалако», которая должна была состояться в Гамбурге 28 сентября — в день моего рождения. Попросила подумать и дать ответ как можно скорее.
Свева была «за», она считала, что это будет занятно, Кристоферу было наплевать, а вот Патрик, первый раз за все время, проявил себя. Он предложил поехать со мной, если надо, чтобы меня кто-то сопровождал...
Я остолбенела! А тут еще явились Флоранс с Филиппом д’Эксеа, которого я не видела сто лет.
Вместе с Флоранс приехал красивый и молодой немец из Гамбурга по имени Юргенс. Он взялся организовать у фон Бисмарков большой праздник по случаю премьеры фильма и моего дня рождения! В свою очередь Фи-Фи приглашал нас за счет фирмы чудесно отдохнуть на Грейт-Харбор-Кей. Ведь одного моего присутствия было бы достаточно, чтобы весь мир устремился туда.
Так как мои планы стали проясняться, я закрыла «Мадраг», попытавшись избавиться от обоих моих воздыхателей. Но если Кристофер воспринял свою отставку с философским спокойствием, то Патрик сделал вид, что ничего не понимает. Все такой же невозмутимый, он намеревался увязаться за мной, куда бы я ни отправилась. Этот странный парень стал не на шутку меня озадачивать.
Когда я, устав от его победительного вида, нахальства и позерства, спросила прямо, как понять эти замашки светского хлыща, он самоуверенно ответил, что, если мне угодно, он даст ответ сегодня же вечером в моей постели! Что ж, после нас хоть потоп, я ни перед кем не обязана была отчитываться и приняла его с распростертым одеялом. Но вопреки моим ожиданиям, он целомудренно уснул рядом со мной.
Пробуждение было столь же безгреховным!
Я не могла опомниться от изумления.
У него появилась привычка засыпать рядом, не прикасаясь ко мне.
У меня появилась привычка считать это привычным...
* * *По возвращении из Гамбурга я сразу же сообщила Патрику о его отставке.
Чтобы дать ему собрать вещи, я отправилась с визитом к моим старым дамам.
Каково же было мое удивление, когда, вернувшись домой, я увидела, как он лежит на кровати и смотрит телевизор! Никакими сборами тут и не пахло. А затем он встал, крепко-крепко обнял меня и прошептал, что любит...
У меня закружилась голова!
Но это было только начало!
Мы неделю провели в постели, не обращая внимания на телефон, забыв о еде, о деловых встречах, не замечая смены дня и ночи. Так он наверстывал упущенное время!
Нас с Патриком связала неутолимая, изнуряющая, мучительная, возвышенная страсть, и длилось это два года.
Разница в возрасте у нас была в десять лет: искушенная тридцатичетырехлетняя женщина и двадцатичетырехлетний юноша, только открывающий для себя жизнь. Примерно в этом возрасте был Вадим, когда женился на мне, а мне тогда было только восемнадцать!
Я должна была исполнять капризы, прихоти, удовлетворять потребности юного любовника, властолюбивого, жадного до новых впечатлений, стремившегося к неизведанному.
В то время как пресса без конца обсуждала мое новое увлечение юным студентом, Гюнтер встретил Мирью, восхитительную шведку, на пятнадцать лет моложе его!
Но если мужчина таким поступком вызывает всеобщее одобрение, то на женщину начинают смотреть как на старую мымру, которая наняла себе жиголо.
Патрик обожал зимние виды спорта, он был страстный горнолыжник, неустрашимый спортсмен. На авеню Поль-Думер ему было тесно. Он там задыхался, он ненавидел эту душную квартиру, ему хотелось увидеть простор, открывшийся горизонт, хотелось сменить обстановку.
Я должна была готовиться к отъезду. Ради него.
В этот период моей жизни на меня со всех сторон сыпались приглашения побывать там или тут, дать безвозмездно приобщиться к моей славе.
Авориаз, в то время еще мало кому известный курорт, тоже прислал приглашение. Мне предлагали шале в полное мое распоряжение, с прислугой и всем прочим. Обычно я просто выбрасывала такие послания, выбросила бы и это, но Патрик не дремал, и ему удалось убедить меня, что будет просто чудесно провести Рождество в Авориазе. Я попыталась уклониться от этого путешествия, но все было напрасно. Их высочество надувался и угрожал уехать к друзьям в Альп д’Юэ... и тогда!..
И вот мы в Авориазе, в отвратительном шале, похожем то ли на пещеру троглодита, то ли на убогую квартирку в унылом поселке, сляпанном по заказу бездарных, лишенных вкуса людей!
