Вацлав Янечек - С автоматом в руках
- Звонили из Гути, из лесничества. Какие-то неизвестные угрожали оружием старому Штульрайту, который живет у пруда, и требовали еды. Он накормил их, а когда они ушли, старик, дрожа от страха, прибежал к лесничему. Ну, а тот позвонил мне, - хрипел Коцоурек, не в силах справиться с одышкой: ведь ему пришлось пробежать немалое расстояние - от сторожки до здания штаба.
Мразек попросил его не спеша повторить свое сообщение, затем поблагодарил и хотел было идти будить Ивана Оливу, но тот уже стоял рядом.
- Буди ребят, - торопливо проговорил Руда, - в Гути какие-то вооруженные типы.
Олива не стал долго раздумывать.
- А ты что стоишь?! - закричал Мразек на своего помощника. - Дуй наверх, к ребятам, и за Цыганом.
Вашек Гофман бросился в темноту. Коцоуреку пришлось в третий раз рассказывать о случившемся заспанному Янишу. Густе никак не удавалось завести машину. Несколько вахмистров во главе с Оливой и Цыганом поехали к Гути на мотоциклах.
- К лесничеству! - прокричал Яниш в ухо Ивану. Туман, темнота и щебень, которым была покрыта дорога, мешали быстрой езде. Тонда ехал на своем велосипеде с моторчиком. Тем временем Густа и Гофман пытались привести в движение автомашину. Они старались изо всех сил. Тонда вдруг остановился, и Олива с Цыганом чуть было не налетели на него.
- Что случилось? - закричал Яниш.
- Прокол, черт побери! - выругался Тонда. - Поезжайте дальше!
Он прислонил свой велосипед к столбу и рысью бросился вслед за ними. Олива гнал на большой скорости. Вдруг Цыган услышал стрельбу. Но кто это мог стрелять? Ведь пограничников в Гути не было, они патрулировали на другом участке в районе Двура, который считался наиболее ответственным. Однако откуда-то издалека снова донеслась автоматная очередь. Да, там стреляли.
- Кто-то стреляет, - крикнул Олива, стараясь перекричать шум мотора.
- Уже во второй раз!
Наконец Яниш и Олива, а вместе с ними Мила, Роубик и Вевода добрались до дома лесничего. Он ждал их, стоя в открытых, освещенных дверях, и держал в руках дробовик. Цыган подбежал к нему через сад.
- Вы пойдете с нами. По дороге расскажете подробности.
Лесничий погасил свет, закрыл дом, вскинул дробовик на плечо и вместе с Янишем направился к группе, ожидавшей их на дороге.
- Здесь, ребята, нам делать нечего, - сказал Цыган. - Двое неизвестных потребовали у Штульрайта что-нибудь из еды. Они вооружены пистолетами. По-чешски говорят плохо. Старик дал им хлеба и сала. Было это в восемь часов, а сейчас - одиннадцать. Соседняя застава поднялась на ноги раньше. Произошло это совершенно случайно: они приехали сюда на машине делать покупки... Иван, возьми с собой кого-нибудь, а ты, Роубик, возьми, пожалуй, Тонду и поезжайте к границе. Пере кройте там дороги: ты, Иван, - у пограничного столба двадцать один, а ты, Роубик, - за Каетаном. Только не подъезжайте на мотоциклах к самой границе! С холма спуститесь, выключив моторы, тихо, а вниз, у ручья, спрячьте мотоциклы. Я подожду пока здесь Густу, если же его не будет, поеду с кем-нибудь к двадцать второму. Те, кто пойдет пешком, перекроют Гвезду, и кое-какие просеки. Будьте внимательны, у них есть пистолеты. В случае чего - три очереди в воздух.
Получившие задание пограничники моментально исчезли. В это время подъехал злой, потный и перепачканный Густа. К ним подсел лесничий, и они направились вниз от сторожки вдоль ручья. Два дозора Цыган выставил на просеках. Темнота и туман сгустились. Кругом стояла прямо-таки гробовая тишина.
- Главное - будьте внимательны! - прошептал он дозорным. - Когда все кончится, я приеду за вами. Особенно внимательны будьте под утро. Сам я расположусь у шлагбаума.
Лесничий остался с одним из дозоров. Густа поехал на соседнюю заставу, чтобы получить сведения, известные уже дежурному Мразеку, и передать их Цыгану. Мужчин и в самом деле было двое. Заросшие, вооруженные, в полувоенной одежде. По-видимому, бандеровцы, которые еще кое-где скрывались в районе Санока.
Цыган и Мила Шикл залегли у столба № 22 и стали ждать. Всюду царила тишина, только внизу, у Треника, время от времени отрывисто лаяла собака. С той стороны границы отдаленно слышался гул машин на дороге. Висел противный, злой, холодный туман. Он забирался под легкие куртки. Была полночь. Цыгану отчаянно хотелось курить, но он подавил это желание. Они сидели, опершись друг о друга спинами, и наблюдали за шоссе и примыкавшей к нему просекой. Мила начал дремать, Цыган легким толчком разбудил его.
- Ты же знаешь, Вашек, я ведь только пришел из дозора, - извиняющимся тоном проговорил усталый Шикл, дрожа от холода.
Они подняли воротники курток и продолжали сидеть, неподвижные, молчаливые, как два каменных истукана, погруженные в туман и тьму. Около половины второго до них донесся звук мотора, и оба сразу же узнали машину Густы - этот старый немецкий военный автомобиль, прозванный "свиньей". С выключенными фарами машина подъехала вплотную к шлагбауму. Они подошли к ней.
- Поехали домой, - сказал Густа, - их взяли ребята с соседней заставы.
- Вот идиотство! - проворчал Мила и усталой походкой направился к машине.
- Отлично, - заметил Цыган, - хотя, конечно, лучше бы было, если бы они попались нам. Ну, да главное, что они не прошли.
- Они взяли их у самой границы и говорят, что это вовсе не легко было сделать, - сказал шофер.
Машина с затемненными фарами медленно ехала к Лесову.
Около таможни Цыган велел остановиться.
- Мы с Милой пойдем пешком. Ты забери тех ребят, которые у Гути и внизу, у Гвезды. Остальное узнаем по телефону.
- Соседи послали телефонограмму. Дежурный ее получит.
Не говоря ни слова, они направились к заставе. Мила мечтал выспаться, Цыган же думал о том, как прошла операция. Несколько вахмистров уже сидели у дежурного. Они кое-что разузнали и обсуждали операцию соседей.
- Один из них спекся, другой остался в живых, - сообщил Вевода. - Эти гады открыли по ребятам стрельбу, и нашим не оставалось ничего другого...
- Видно, они свернули с дороги и шли к границе наискосок, - задумался Цыган. - Пойди они прямо, вы шли бы к двадцать второму...
В далеком районе Марианске-Лазне и окрестностях Тахова издавна проходили каналы, по которым бандеровские курьеры следовали на Запад. Вероятно, ими воспользовались и остатки этих банд.
Цыган отправил всех спать, назначил время выхода утреннего патруля и вернулся на свою мансарду у Благоутов. Он немного сожалел, что успех выпал не на их долю. Правда, они сделали все, что могли. Он вспомнил убитых в лесу у Гути пограничников: "Пока еще никто не заплатил нам по этому счету..." Подумал о Бараке, Карлике, о массе операций у границы. Всех их уже и не вспомнишь...
