Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений
Лирическая повесть ни о чем («Как мне назвать поэму эту…»)
Начало поэмы
1Как мне назвать поэму эту?
С чего и чем ее начать?
И способом каким поэту
Скорей пробраться с ней в печать?
Такие сложные вопросы
Поставил я перед собой,
Пуская сизо-голубой
Дымок душистой папиросы
И попивая шоколад
С миндальным кексом и халвою…
А там, над крышами палат
И хижин, словом, над Москвою,
Пронзив насквозь зенит лучом,
Сияла ярко Вега в Лире;
Я назову поэму «Лири
ческая повесть ни о чем».
Итак заглавие готово!..
Пускайся в путь, поэт, смелей
Среди разлива золотого
Своих лирических полей.
Четерехстопный ямб – дорога,
Где меж бурьяна и былья
Ритмическая колея
Лежит торжественно и строго.
Где колыхаясь и дрожа,
Друг с другом стиснутые плотно,
Встают как дымка миража
Творческих образов полотна.
И в отдаленьи, наконец,
Для слуха сладкая уловка,
Звенит уверенно и ловко
Опорной рифмы бубенец.
«Все также как во время оно…»
Все так же как во время оно,
Владычествуя над душой,
Сияли пояс Ориона
И ковш Медведицы Большой.
И так же привлекая взгляды,
Томили мысль как испокон
Веков – Возничий и Дракон,
Кассиопея и Плеяды.
И зыбля в зеркале пруда
Лучи как перья опахала,
Всю ночь Полярная звезда
Нетленной вехой полыхала.
И помогая мне уйти
Мечтой с Земли зеленоватой,
Светилось небо звездной ватой
В пределах Млечного Пути.
«Обозначилась дыра…»
Обозначилась дыра:
Всем узнать пришла пора,
Что ни грамма в нем ума нет,
Но по-прежнему с утра,
И сегодня как вчера,
Барабанов барабанит.
Врет он, так сказать, на ять,
Зная, что не устоять
Перед ним гурту баранов;
И терзая слух опять —
Раз, два, три, четыре, пять! —
Барабанит Барабанов.
«Как хлеб пшеничный рыхл и бел он…»
Как хлеб пшеничный рыхл и бел он,
Но вид такой у молодца
Как будто бы он недоделан
Родителями до конца.
За обмусоленный окурок
Готов залезть с ушами в грязь
Сей недотепа и придурок,
Хоть Оболенский, да не князь.
«Пересыльная слабосилка…»
Пересыльная слабосилка
Матюгается и бузит,
Здесь средь прочих болван Кириллка,
Шут тюремный и паразит.
И отправится он не в Ниццу
Встретить новой весны расцвет,
А транзитом через больницу
Непосредственно на тот свет.
Семейный пейзаж («Ах в своем уме ли я?!…»)
Ах, в своем уме ли я?!.
Что за аномалия?!.
Здесь вся их фамилия
Вместе собралась:
Старшая Камелия,
Средняя Амалия,
Младшая Эмилия,
Сестры Дыролаз.
В фазе догорания,
Павы горделивее,
На лице претензия
Место занимать
В фокусе Урания —
Августа – Оливия —
Юлия – Гортензия
Гуговна – их мать.
Дальше без усилия,
Там, где декорация,
Вижу в лучшем виде я
Старых трех хрычей: —
Дядюшку Вергилия,
Дяденьку Горация
И отца Овидия —
Никанорычей.
«Я констатирую уверенно…»
Я констатирую уверенно
Факт, что похож Мартынов здорово
Физиономией на мерина,
А поведением на борова.
«Издалека как будто баба…»
Издалека как-будто баба,
А подойдешь и если с тыла
Посмотришь так она кобыла,
А если спереди так жаба.
«Как листок мятущийся от шквала…»
Как листок мятущийся от шквала,
В дни тоски, тревоги и невзгод,
И без той, что сердце согревала,
Я опять встречаю Новый год.
Что мне пожелания и ужин,
Если средь живых я неживой,
Если мне на этом свете нужен
Лишь покой под крышкой гробовой?
«Дочь мегеры, ведьмы внучка…»
Дочь мегеры, ведьмы внучка,
Извнутри навоза кучка,
Где гнилье, дерьмо и хлам,
А снаружи эта штучка —
Австралийская вонючка
С русской жабой пополам.
Тамаре Лапшиной («Не пререкайся с папой…»)
В альбом
Не пререкайся с папой
Ни летом, ни зимой,
Не будь ни в чем растяпой,
Учись, стирай и стряпай
И пол коль нужно мой.
Ешь больше чернослива
И каши из пшена,
И будешь ты счастлива,
Тамара Лапшина.
Н. П. Кугушевой-Сивачевой («Вместо всякой вкусной жвачки…»)
Вместо всякой вкусной жвачки,
В край далекий из Москвы,
Папирос плохих две пачки
Посылаю я, увы!
Дар мой скуден и неярок,
Но при нем напомню вновь:
Хоть не дорог мой подарок, —
Дорога моя любовь!
М. Д. Рындзюнской («В знак моего к Вам уваженья…»)