Вильям Сибрук - Роберт Вильямс Вуд. Современный чародей физической лаборатории
Я ответил ему на плохом немецком, пытаясь рассказать историю о японском профессоре, который „очень сильно желал купить очень много экземпляров этой очень смешной книжки, чтобы послать их своим очень многочисленным друзьям в Японии“, и мне удалось кончить ее и сесть под взрыв хохота. Гертруда решила, что я недостаточно проявил свою благодарность, и сама произнесла замечательную речь, выражая нашу признательность и удовольствие от возобновления старых знакомств — на гораздо лучшем немецком, чем я сумел выжать из себя.
Во время моей короткой лекции я упомянул, что привез с собой образец новооткрытого вещества (производной сульфомочевины), которое совершенно безвкусно для 40 процентов человечества, а для остальной части его горько, как хинин, и что я могу предложить каждому попробовать этот эксперимент. Позднее, когда я достал маленькую коробочку, полную белого порошка, похожего на муку, меня окружила толпа немецких Herren Professoren и их Frauen, протягивавших мокрые пальцы и кричавших: Bitte, bitte! (Пожалуйста, пожалуйста!)
Затем последовал общий спор и столпотворение.
„Нет — у него нет никакого вкуса!“
„Наоборот. Это у вас нет вкуса!“
„Он страшно горький!“
Они чуть не передрались из-за этого».
В 1935 году Вуда выбрали президентом Американского Физического Общества, и он опять отправился на тихоокеанское побережье, на ежегодную сессию в Пасадену. Темой своего президентского выступления он выбрал взрывчатые вещества и оживил лекцию рассказами о случаях, когда он разрешал загадки для полиции.
После обеда он спускался в лифте. Один из участников сессии подошел к нему и сказал: «Доктор Вуд, вы извините меня, если я задам довольно бестактный вопрос? Мне кажется, вы в хорошем настроении, и мне можно рискнуть».
«Валяйте», — сказал Вуд.
«Вы состоите в союзе „Христианских ученых?“»[42]
«Нет. Кто это вам рассказал?»
Тот мог ответить только, что он где-то слышал это. Только позже, когда Вуд рассказал об этом жене, она вспомнила, что Маргарет, будучи еще маленькой девочкой, решила однажды поддержать честь семьи. Она призналась матери, что соседская девочка сказала ей:
«Мы — в епископальной церкви. А кто вы?»
«А что ты ответила?» — спросила Гертруда.
«Я сказала, что мы „Христианские ученые“. Я знала, что папа — ученый, и что мы все — христиане».
Летом 1936 года Вуды отправились в Мексику, которая показалась им самой интересной страной после Египта. Здесь опять проявился археологический энтузиазм Вуда. Он особенно заинтересовался обсидиановьми бритвами, которые делали ацтеки во времена Монтезумы, и спрашивал местных археологов, как их изготовляют, но они не знали. Обсидиан — это черное вулканическое стекло, и бритвы имели вид узких лезвий, очень острых с обеих сторон, толщиной не более 1/16 дюйма и длиной от 5 до 6 дюймов. Он не успокоился до тех пор, пока, роясь в куче вырытого материала у большой пирамиды в Чолула, которая настолько велика, что на ее вершине стоит порядочная современная церковь, не подобрал пятисторонний обсидиановый «колышек». Он вспомнил один из своих старинных опытов, и это дало ему ключ. Бритва могла быть сделана одним косым ударом молота по краю пятиугольной головки «колышка», другими словами, эти бритвы были длинными, острыми по краям «щепками». Рассмотрев пять углов вершины, он обнаружил, что каждый из них имел «разбитую» точку — там, куда попал удар молота. Он часто делал тонкие, как бумага, зеркала в лаборатории, один из краев которых был острым, как бритва, посеребрив кусок плоской пластинки стекла, поставив ее на ребро и ударяя резко молотком. Полученные тонкие «листочки» имели площадь до половины квадратного дюйма и были очень легкими. Он употреблял их, как зеркальца фотометров или гальванометров. Он не стал экспериментировать со своим обсидиановым образцом, так как был уверен, что его ловкость, рожденная двадцатым столетием, никогда не сравнится с искусством полудикого индейца докортесовских времен.
В 1938 году Вуд проделал путешествие через континент на автомобиле, из Чикаго в Беркли (Калифорния), с профессором и мистрис Ф. А. Дженкинс и их двумя мальчиками. Он отправился в Пасадену и в обсерваторию на Маунт Вильсон, где две из его восьмидюймовых дифракционных решеток были установлены в спектрографе огромного 100-дюймового телескопа, вместо ранее применявшихся стеклянных призм. Данхэм уже сделал при помощи их несколько новых открытий. Наиболее удивительным из них было то, что межпланетное пространство оказалось наполненным парами ионизованного титана, которые, однако, настолько разрежены, что появляются в виде темной линии поглощения только в спектрах самых отдаленных звезд; эта линия гораздо уже и темнее, чем те, которые принадлежат спектру самой звезды.
По дороге домой он провел неделю в Флэгстафе, Аризона, посетив Слайфера, директора обсерватории Лоуэлля. Они проделали предварительные эксперименты с новым типом решетки для фотографирования спектров звезд без «щели». Вернувшись в Ист Хэмптон, Вуд отправился с Гертрудой в Лондон и Кембридж, на ежегодную сессию Британской Ассоциации. Вуд выступил с сообщением о новой комбинации двух призм и двух дифракционных решеток для измерения скоростей звезд, которую весьма одобрил профессор Харлоу Шэпли, директор Гарвардской обсерватории, бывший в числе слушателей. Вуд показал также фильмы о «живых» кристаллах протокатехиновой кислоты, изучением которых он занимался последние два года.
Вслед за собранием в Кембридже Вуды провели неделю в Оксфорде во время сессии Фарадеевского общества[43] и затем в Лондоне — «критическую неделю», когда все бросились покупать противогазы и во всех парках толпы людей рыли траншеи. Вуд отказался от противогазов, так как на следующей неделе они отплывали домой, и не думал, чтобы немцы начали войну с применения газов.
В том же самом, 1938 году, в Лондоне, Вуд получил наконец большую золотую медаль Румфорда в Королевском Обществе. Если я правильно понимаю, эта медаль напоминает монету в свадебном пироге, т.е. — это лучшее из лучшего. Во-первых, избрание иностранным членом Королевского Общества есть высшая научная почесть, которую Великобритания может оказать неангличанину и после этого «куска пирога» очень немногие из членов награждаются еще и золотой медалью Румфорда. Дело, однако, обстоит еще сложнее — существует еще и Американская медаль Румфорда, которую Вуд получил в 1909 году. Вуд таким образом получил и пирог, и монету. Он — иностранный член Королевского Общества и награжден медалью. Вот «гамбит» Вуда:
1909: Доктор Вуд награжден Американской медалью Румфорда Академией искусства и науки в Бостоне.
