Александр Боханов - Павел I
Когда в марте 1797 года Императорская Семья и Двор отбыли из Петербурга на Коронацию в Москву, то временно исполнять обязанности генерал-губернатора столицы было доверено генерал-поручику Ф. Ф. Бухсгевдену (1750–1811)[92]. Архаров вернулся в Петербург раньше всех и решил подготовить «подарок» Государю, приказав всем домовладельцам выкрасить заборы и ворота в цвета постовых будок: полосами чёрной, белой, оранжевой красок. Но тут не выдержала Императрица, до которой дошла весть о подобном безумном распоряжении. 20 мая 1797 года она писала Е. И. Нелидовой.
«Я узнала о новой подлости Архарова. Говорят, что он принуждает всех окрасить двери своих домов ромбами в чёрные и жёлтые цвета, и что хозяин одного из лучших домов, где двери украшены резной работой, также принуждён обезобразить их таким образом. Архаров простирает свою подлость так далеко, что приказал объявить хозяевам, которые отказываются исполнить его требование, что он пришлет к ним маляров, и что они разрисуют им двери за их счёт. Всё это падает на нашего доброго Императора, который, несомненно, и не думал отдавать подобного приказания, существующего, как я знаю, по отношению к заборам, мостам и солдатским будкам, но отнюдь не для частных домов. Архаров — негодяй».
После Коронации Павел I несколько недель совершал поездку по России и вернулся в Петербурге июне. Тут и случился акт возмездия и во здания: Павел Петрович уволил Архарова от должности и изгнал из Петербурга, а Ф. Ф. Буксгевдена наградил графским титулом.
С послекоронационной поездкой Императора по России связан один эпизод, который показал, насколько Павел Петрович был непреклонен и неумолим в тех случаях, когда речь шла о нарушении закона. Маршрут поездки охватывал обширные районы и пролегал через Смоленск, Оршу, Могилёв, Минск, Вильно, Гродно, Ковно, Митаву, Ригу и Нарву. В общем поездка прошла гладко, Император был доволен. Единственный инцидент случился во время проезда по Смоленской губернии.
Проезжая через слободу Пневу, Павел Петрович обратил внимание на вновь построенный мост и на толпу крестьян, занятых строительными работами, хотя он предписал чиновникам на местах не творить никаких работ на пути его следования, чтобы не менять исконной картины. Монарх вышел из кареты и побеседовал с крестьянами, которые открыли ему неприглядные вещи. Их помещик Храповицкий послал их на строительство моста, где они трудились три недели, денно и нощно, да и вообще их барин притесняет их, не даёт жизни.
На Павла Петровича эти рассказы подействовали угнетающе. Мало того что барин не блюдёт главную свою обязанность: печься о крестьянах, которые даны ему не для издевательств, а для управления, так ещё и волю царскую ни во что не ставит. Нарушил несколько законов, в том числе и об ограничении отработок тремя днями. Не может никто больше по своему усмотрению крестьян использовать, тем более теперь, в мае, в страдную пору, когда они должны хлебопашеством заниматься! Павел распорядился: выплатить крестьянам 2500 рублей, распустить их по домам и расследовать: кто именно приказал провести указанные работы. На этот счет смоленскому военному губернатору генералу М. М. Философову 5 мая 1797 года было послано особое предписание…
Импульсивное, эмоциональное отношение Павла I к людям вообще и к сановникам в особенности таило огромную опасность: возвысить недостойного и низвергнуть верного. В душу людскую не заглянешь. Тут одного пронзительного взгляда в глаза было недостаточно; читать по лицам, как по сокровенной книге, можно лишь тогда, когда имеешь дело с простодушными людьми, В придворном же мире всегда находились экстра-класса мастера лицемерия. Они и взгляды пронзительные выдерживали, и слова нужные произносили, а когда надо, то и молчать, как истуканы, умели. И главное — обладали способностью предвосхищать желания повелителя, чем умиротворяли его эмоциональные взрывы и порывы. В душе же оставались циничными и злокозненными.
Самая колоритная, роковая фигура в этом ряду — последнее «увлечение» Императора Павла — барон, а затем граф Пётр Алексеевич фон дер Пален (1745–1826). Он происходил из шведской дворянской семьи, осевшей в Эстляндии. С 1760 года Пален служил в конной гвардии, участвовал в русско-турецких войнах. Его заметная карьера началась при Екатерине.
С 1792 года Пален — правитель Рижского наместничества, с 1795 года — Курляндский генерал-губернатор. При Павле Петровиче в 1798 году получил генерала-от-кавалерии, а в 1799 году удостоен титула графа. В 1798 году Пален назначается Петербургским военным губернатором, т. е. становится после Императора следующей властной фигурой в пределах столицы Империи.
Ум, служебное рвение, умение попасть в ток настроениям Павла Петровича сделали из Палена одного из любимцев Императора. Это была роковая ошибка. Самодержец слишком доверял человеку, насквозь лживому и аморальному, оказавшемуся в конце концов организатором и душой заговора, закончившегося убийством Помазанника Божия. Вряд ли это безмерное и опрометчивое доверие имело бы место, если бы на стороне Палена не оказался другой выдающийся интриган — пресловутый Кутайсов, монарший крестник, его «верный Иван», Так или иначе, но факт остаётся фактом: Пален — самый страшный «кадровый провал» Императора Павла Петровича…
В конце 1796 года до роковых канунов было ещё слишком далеко. Императору Павлу приходилось решать множество текущих дел, определять позицию по стратегическим вопросам внутри и вне России. Его потом обвиняли, что он одержим был «маниакальной идеей» скорее «похоронить», «предать забвению» царствование Екатерины II. Подобной специальной сверхустановки в его деятельности обнаружить невозможно. Он хотел навести порядок в управлении, стремился подчинить жизнь в Империи регламенту, уставу, заставить всех исполнять предписания добросовестно, с полной отдачей сил. Естественно, что это противоречило всему строю управления при Екатерине II, всему духу её царствования.
Летний дворец императрицы Елизаветы Петровны, где родился великий князь Петр Петрович. Художник А. А. Греков. 1753 г. Императрица Екатерина II. Художник И. П. Аргунов. 1762 г. Император Петр III. Художник Л. Пфандцельт. Около 1761 г.
Медаль на рождение Великого князя Павла Петровича. 20 сентября 1754 г.
Портрет великого князя Павла Петровича в детстве. Художник Ф. С. Рокотов. 1761 г. Предполагаемый портрет великого князя Павла Петровича в младенчестве. 1750-е гт.
Великая княгиня Наталья Алексеевна в ожидании ребенка. Художник А. Рослнн. 1770-е гг. Портрет великого князя Павла Петровича. 1770-е гг.
Настольная медаль Свадьба Великого князя Павла Петровича с принцессой Натальей Алексеевной. 29 сентября (10 октября) 1773 г.
Граф и графиня Северные (великий князь Павел Петрович и великая княгиня Мария Федоровна). Художник Б. Патони. 1782 г.
Дамский концерт в честь графов Северных. Художник Ф. Гварди. Около 1782 г.
Великий князь Павел Петрович и Мария Федоровна в парке с детьми Александром и Константином. Силуэт И. Ф. Антинга. 1790 г.
Вид на Гатчинский дворец с Длинного острова. Художник С. Ф. Щедрин. 1796 г.
Великий князь Павел Петрович и Мария Федоровна. Медальон. Последняя четверть XVIII в.
Коронация Павла I и Марии Федоровны 5 (16) апреля 1797 г. Деталь. Художник М. Ф. Квадаль. 1790-е гг.
Портрет императора Павла I. Художник С. Щукин. 1797 г.
Белый зал в парадной половине Павла I в Гатчине. Акварель Э. П. Tav. 1877 г.
Овальный кабинет Павла I в Гатчине. Акварель Э. П. Гау. 1877 г.
Портрет П. В. Лопухина. Около 1801 г. Портрет П. Х. Обольянинова. Художннк В. Л. Боровиковский. 1757–1825 гг.
Портрет И. П. Кутайсова. Конец XVIII начало XIX в.
Портрет A.A. Аракчеева. 1800-е гг.
Парад в Гатчине (Строевые учения русской армии в Гатчине при Павле I). Художник Г. Швари. 1847 г.
Вручение новых знамен лейб-гвардии Преображенскому полку 2 января 1798 года. Акварель М. М. Иванова
Вид на Большой дворец в Павловске со стороны парка. Акварель 1808 г.
Павел I с семьей на фоне Павловского парка. Художник Ф. фон Кюгельген. 1800 г.
Посвящение Павла I в гроссмейстеры Мальтийского ордена. Эскиз медали
Государственный орёл с Мальтийской короной и Мальтийским крестом, включёнными в состав герба указом Павла I от 10 августа 1799 г.
Мальтийская корона
Павел I в одеянии гроссмейстера Мальтийского ордена. Художник С. Тончи. 1798–1800 гг.
Портрет П. А. фон дер Палена XIX в.
Портрет М. О. де Рибаса. Художник И. Б. Лампи-старший. Конец XVIII в. Портрет O.A. Жеребцовой. Художник Ж. Л. Вуаль. 1780 гг.
Портрет П. А. Зубова. Художник И. Б. Лампи-старший. Конец XVIII в.
Михайловский (Инженерный) замок. Акварель Дж. Кваренги. 1801 г.
Портрет H.A. Панина. Художник Ж. Л. Вуаль. 1792 г. Портрет Л. Л. Беннигсена. 1814–1818 гг.
Мальтийская капелла в Санкт-Петербурге. Продольный разрез по главной оси с изображением катафалка императора Павла I. Рисунок Дж. Кваренги. Между 1798–1800 гг.
Император Павел I на смертном одре. Гравюра 1801 г.
Всем стало ясно, что Екатерининское время ушло безвозвратно уже через три дня после кончины Екатерины II. 9 ноября был опубликован Указ о создании «Печальной (похоронной) комиссии» для «перенесения в Соборную Петропавловскую крепость тела Государя Императора Петра Фёдоровича, и для погребения тела Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны». Сановно-аристократический Петербург был потрясён: мало того что из небытия выплыла личность убиенного Петра III, «давно сгнившего в гробу», о котором уже мало кто и помнил. Так и имя «матушки-императрицы», «благодетельницы» было поставлено на второе место, как какое-то «приложение»!
