Арман Жан, де Ришелье - Мемуары
Не остались внакладе и все остальные принцы и вельможи, последовавшие за ним, так что в итоге Король купил мир за шесть с лишним миллионов ливров.
Государь даровал мир своему народу и двору, а также всем, кто был настроен против канцлера; тому было велено вернуть печати, после чего они были вручены г-ну дю Веру, главному судье Прованса, чья репутация заставила всех с уважением отнестись к выбору Его Величества.
В течение долгого времени г-н де Вильруа убеждал Королеву и супругу маршала в том, что, если Его Величество не удалит канцлера от двора, все будет потеряно, не упуская ни одной возможности снова при любом удобном случае заговорить с ними об этом, каждый раз нанося канцлеру удар в спину. Говорил он Королеве и о том, что парламент и народ с большим удовлетворением отнеслись бы к удалению канцлера от дел, поскольку этот человек, обладая многими прекрасными качествами, имел несчастье прослыть в глазах народа дурным деятелем Королеве было тяжело расстаться с министром в летах, к которому она испытывала некоторую симпатию и в отношении которого уверяла окружающих, что он — добрая душа и лишен задних мыслей. Г-н де Вильруа выдвинул кандидатуру дю Вера как человека, обладающего определенными добродетелями, что могло рассеять сожаления, испытываемые некоторыми после отставки канцлера.
Однако канцлер заметил, что г-н де Вильруа и президент Жанен стали обретать в глазах Королевы все больший вес, и не было таких хитростей, к которым бы он не прибегнул, и не было таких знаков почтения, которых бы он не оказал, стремясь помириться с ними. Все это привело к тому, что г-н де Вильруа, хорошо знакомый с г-ном дю Вером и знавший, что это человек слишком прямолинейный и не отличающийся учтивостью, как того требует двор и высокий ранг, а кроме того, и тщеславный, что может привести к желанию узурпировать всю власть в государстве, попытался отыграть ситуацию назад и сделать так, чтобы, продолжая пользоваться услугами канцлера, Королева удовлетворилась отставкой командора де Сийери и г-на де Бюльона.
Королева изгнала обоих из Тура и по-прежнему хотела поступить подобным образом и с канцлером; в этом намерении ее поддерживала супруга маршала, недовольная тем, что г-н де Вильруа и президент Жанен так легко меняли мнения.
Г-н де Вильруа попытался добиться своего иным способом: он написал президенту дю Веру, с которым его связывала давняя дружба, что не советует ему в это бурное время, когда в делах так мало надежности, соглашаться принять печати, если ему их предложат; что он не был бы истинным другом, если бы не дал ему подобный совет; что должность эта сомнительна и основная трудность состоит в том, что занявшему ее будет трудно потрафить всем, но, напротив, можно легко нажить себе множество врагов, и едва ли стоит ожидать защиты от тех, кто владеет ключевыми постами в государстве.
Испугавшись, президент дю Вер отказался принять сделанное ему предложение. Супруга маршала, удивленная его отказом и подозревавшая, что что-то здесь не так, послала за его племянником Рибье, который признался, что поступок дяди объясняется полученными от г-на де Вильруа письмами, в коих тот не советовал ему соглашаться, и сказал, что мог бы, если бы она сочла сие возможным, отправиться к дяде лично, что тут же и сделал.
Отъезд г-на дю Вера стал важным общественным событием, ибо большое число людей разного рода и звания пожелали явиться к нему, дабы проститься. Об этом тотчас донесли канцлеру. Чтобы не выглядеть постыдно перед всем двором, он решил уехать из Тура, где все еще находился и отправиться в Блуа искать аудиенции у Королевы, с тем чтобы просить у нее разрешения удалиться от дел. Президент дю Вер также не хотел по приезде видеть того по-прежнему при дворе, то ли руководствуясь уважением к их дружбе, длившейся долгое время, то ли опасаясь какой-либо накладки, и потому через своего племянника Рибье просил супругу маршала избавить его от их встречи.
Уже находясь в пути, канцлер поделился своими планами с президентом Жаненом и, поскольку надежда всегда умирает последней, особенно при дворе, попросил того (ввиду отсутствия г-на де Вильруа, находящегося на переговорах в Лудане) побывать прежде него у Королевы и узнать у нее, истинным ли был слух о скором прибытии г-на дю Вера, и, раз уж представляется такая возможность, предложить ей свои последние услуги, учитывая, что она совсем скоро могла разделить его судьбу.
Президент Жанен был принят Королевой, и она рассказала ему о том, как обстоят дела. Он убеждал ее отложить принятие решений, а видя, что Королева чрезвычайно взволнована его словами, напомнил ей о совете, некогда данном ей им и г-ном де Вильруа. Теперь они не считали более необходимым его исполнение. Вместо ответа Королева ограничилась вопросом, неужто он всегда так управлял делами Короля, преследуя собственные цели, и назавтра приказала канцлеру вернуть королевские печати, что он и сделал, после чего удалился от двора.
Удаление президента Жанена и г-на де Вильруа также было делом решенным, но об этом пока помалкивали; Барбен, которому Королева намеревалась отдать должность де Сийери, посчитал своим долгом отложить вступление в эту должность до того момента, когда Их Величества вернутся в Париж, то есть до установления прочного мира.
Их Величества прибыли в столицу 16 мая и передали печати г-ну дю Веру; президент Ле Же был выпущен на свободу и вернулся к исполнению своих обязанностей в парламенте. Однако более дорогая и менее ожидаемая свобода была возвращена графу Овернскому140, которого Их Величества, не зная более, кому из принцев можно доверять, освободили, тем самым даруя новую жизнь тому, кто уже ни на что не надеялся. Покойный Король дважды заключал его в Бастилию за попытку мятежа и выступления против Его Величества, на чьей службе он никогда не вел себя как подобало. Первый арест не сделал его умнее, и не было никаких оснований надеяться, что и нынешний арест станет последним; однако того, чего не позволяло ему совершать его собственное достоинство, он достиг благодаря хитрости других, надеявшихся, что признательность пересилит в нем дурные наклонности, и, чтобы милость была полной, Его Величество возвестил ему через герцога Неверского о возвращении звания полковника легкой кавалерии, которое он получил еще до заключения в тюрьму.
Их Величества вознаградили также и тех, кто управлял крепостями и королевским доменом в Берри, стремясь выполнить обещание, данное Господину Принцу.
Маршал д’Анкр сдал Амьенскую крепость герцогу де Монбазону, которому, кроме того, Король даровал наместничество в Пикардии вместо прежнего — в Нормандии. И дабы маршал д’Анкр ничего не лишился в результате такого обмена, а, напротив, возвысился в понижении, ему было даровано королевское наместничество в Нормандии и губернаторство Каена, за исключением городов Бельфон, Пон-де-л’Арш и несколько позже Кийбёф.
