Людмила Сукина - «Золотое» столетие династии Романовых. Между империей и семьей
В 1903 г. Григорий впервые появился в Петербурге. После этого он неоднократно возвращался в столицу, временами уезжая в родное Покровское. В Петербурге Распутин обрел сильных покровителей в лице авторитетнейших представителей духовенства – отца Иоанна Кронштадтского (бывшего духовника Александра III, уважаемого проповедника и праведника), инспектора духовной академии архимандрита Феофана (духовника императрицы Александры Федоровны) и епископа Гермогена. Из светских лиц наибольшее впечатление Распутин произвел на дочерей черногорского короля Николая I – великих княжон Милицу и Анастасию (Стану), которые были замужем за двоюродными братьями Николая II. Милица и Стана входили в великосветский кружок любителей мистики и оккультизма. Они заинтересовались Распутиным, освоившим к тому времени приемы гипноза. Кроме того, Григорий Ефимович умел завоевывать расположение нужных ему людей, умело используя маску простоты и искренности. Столичный бомонд, пресыщенный декадентскими изысками культуры Серебряного века, тянулся к этому «человеку из народа», отыскивая в его суждениях «сермяжную правду жизни» и истину, идущую от почвы.
Великая княжна Милица привезла Распутина в Царское Село 1 ноября 1905 г. В этот вечер Николай II записал в дневнике: «Мы познакомились с божьим человеком Григорием из Тобольской губернии». Рекомендовали Распутина царской семье и другие люди. Но никто не предполагал, что его связь с императором и императрицей окажется столь прочной. Эта связь основывалась на том, что Распутин умел успокаивающе воздействовать на царицу и цесаревича. Когда у Алексея случался очередной приступ болезни, одним своим присутствием, тихим разговором и ласковыми прикосновениями Григорий Ефимович облегчал его состояние. До сих пор нет внятного объяснения этого феномена. Возможно, это было гипнотическое или психологическое воздействие, возможно, Распутин оказывал благотворное влияние просто своей уверенностью и спокойствием. Со временем он научился использовать производимое им впечатление и даже шантажировал императрицу заявлениями, что с ее семьей и детьми ничего не случится, пока он жив.
Во всяком случае, Распутин был личностью необыкновенной. Это признавали люди вполне рациональные, реалистически настроенные, обладавшие твердой волей и сильным характером и не питавшие никаких иллюзий по поводу чудесных способностей старца. Князь Феликс Юсупов, желавший разоблачить Распутина как афериста и мошенника, не мог противостоять силе его гипнотического воздействия.
Французский посол в России Морис Палеолог так описывал свое впечатление от Распутина после первой встречи с ним: «Темные волосы, длинные и плохо причесанные, черная и густая борода; высокий лоб; широкий и выдающийся нос; мясистый рот. Но все выражение лица сосредоточивается в глазах, в голубых, как лен, глазах со странным блеском, с глубиною, притягательностью. Взгляд в одно и то же время пронзительный и ласковый, открытый и хитрый, прямой и далекий. Когда его речь оживляется, можно подумать, что его зрачки источают магнетическую силу».
Но были и такие люди, на которых магнетизм Распутина не действовал. Он не смог подчинить себе двух следовавших одного за другим премьер-министров России П. А. Столыпина и В. Н. Коковцова. Те справедливо считали, что вывести монархию из кризиса могут продуманные экономические и политические реформы, а не молитвы «старца». Распутин всячески способствовал формированию негативного отношения к обоим у императрицы Александры Федоровны, которая и без того считала, что министры слишком много о себе возомнили и позволяют себе спорить с решениями ее «дорогого Ники» и тем принижают его роль государя-самодержца. Столыпин погиб от руки террориста, который одновременно был агентом царской охранки, а Коковцова отправили в отставку. Так накануне грозных испытаний Россия лишилась двух наиболее эффективных членов правительства. Многие, и даже не только либерально настроенные люди склонны были обвинять в этом императрицу и Распутина.
Тем временем старец Григорий приобретал все большую популярность в светском обществе. Близость к императорской семье улучшила его материальное благосостояние. Ходить в нищенской одежде уже не было больше нужды. Распутин предпочитал сафьяновые сапоги, бархатные штаны и шелковые рубахи ярких расцветок, некоторые были сшиты и вышиты самой императрицей. В таких нарядах а-ля рюс он заходил в великосветские гостиные и кабинеты высокопоставленных чиновников. При этом Распутин был неаккуратен, со спутанными волосами и вечно грязными руками. Морис Палеолог отмечал, что он него исходил сильный неприятный запах, как от козла. Старец не стеснялся вставлять в разговор нецензурные выражения и поговорки, за общим столом ел руками и вел себя совершенно свободно. У него было много любовниц из числа светских дам, к которым он обращался просто «моя кобылка». Многочисленных подруг он принимал у себя на квартире, где угощал их чаем и своей любимой мадерой, которую пил из чайных стаканов. Здесь же устраивались ежедневные оргии.
С императорской семьей Распутин вел себя вполне корректно. Он всячески выказывал уважение к императору и императрице, но излишне не раболепствовал. Обращался он к ним просто: «батюшка» и «матушка» или «папа» и «мама». Но со временем стал забываться, что в первую очередь отразилось на его отношениях с царскими родственниками.
Сестра императора Ольга Александровна была искренне возмущена бесцеремонными вопросами Распутина, почему у нее нет детей и в каких отношениях она находится со своим мужем. Однажды старец даже попытался обнять ее и гладить ее руки, после чего Ольга стала его избегать и приняла сторону его противников.
В 1911 г. поведение Распутина сочли наглым и развратным его бывшие покровительницы черногорские княжны. Они закрыли перед ним двери своих домов. Муж Станы великий князь Николай заявил, что больше не хочет видеть «этого дьявола». Черногорки пытались открыть глаза на истинную сущность Распутина императрице, но она отнеслась к их словам холодно.
Находясь в Царском Селе, Распутин повадился вечером ходить в комнаты дочерей императора, когда те переодевались ко сну, под предлогом необходимости напутствовать их и цесаревича на ночь. Этим стала возмущаться гувернантка великих княжон Тютчева. Императрица попыталась обвинить ее в неуважении к старцу, но на этот раз император принял сторону воспитательницы и запретил Распутину ходить в комнаты девочек. Александра Федоровна вскоре нашла предлог уволить Тютчеву, но та, вернувшись к родным в Москву, встретилась там с великой княгиней Елизаветой Федоровной, сестрой императрицы, и обо всем ей рассказала. Елизавета ненавидела Распутина, считая его «похотливым и святотатственным мошенником, посланцем сатаны». Она попыталась откровенно поговорить с сестрой, но та упорно защищала «божьего человека». После этого эпизода отношения между сестрами, уже испорченные из-за Распутина, стали очень прохладными. Александра Федоровна предпочла сибирского мужика своей верной подруге Элле, с которой у них раньше была душевная близость. Елизавета Федоровна стала появляться в Царском Селе редко и ненадолго.
