Виктор Савченко - Авантюристы гражданской войны: историческое расследование
В том же году он вступает в партию эсеров, примыкая к ее левому крылу, которое к октябрю 1917 года становится партией левых эсеров. Втянул в эсеровский мир Блюмкина студент-эсер Валерий Кудельский (он же «Горожанин», он же «Гамбург»). Этот загадочный революционный персонаж был другом Котовского (вместе сидели) и Маяковского, а в 20-е годы возглавил секретно-оперативный отдел ГПУ-ЧК Советской Украины. А тогда, в «мирное царское время», Кудельский «баловался стишатами» и был посредственным провинциальным журналистом. [307]
Друг Яши с шестнадцати лет, поэт Петр Зайцев утверждал, что Блюмкин до революции «никакого участия в политической борьбе не принимал» и что Яша всегда был «не чистым на руку... принимал участие в Одессе в самых грязных историях». Так, по словам того же Зайцева, он торговал фальшивыми отсрочками от армейской службы.
В предреволюционные годы юный Блюмкин работает электриком в электротехнической конторе, трамвайном депо, театре, на консервной фабрике братьев Аврич и Израильсона. Подолгу на одном месте неуживчивый, строптивый юнец не задерживался... И еще он писал стихи, которые публиковались в газетах «Одесский листок», «Гудок», журнале «Колосья». Молодое поколение Блюмкиных вообще было склонно к литературным занятиям. Старшие братья Якова — Исай и Лев были журналистами одесских газет, а брат Натан получил признание как драматург (псевдоним «Базилевский»).
Судьбоносный Семнадцатый — сплошной «пробел» в биографии «известного революционера». Почему-то он не хотел вспоминать о времени, когда страной руководило Временное правительство. Возможно потому, что сам в то время симпатизировал этому «буржуазному правительству». Есть сведения, что Блюмкин некоторое время жил в Харькове, где подвизался в партиях народных социалистов и эсеров в роли агитатора (обе партии поддерживали Временное правительство). Как агитатор «по выборам в Учредительное собрание» он в августе — октябре 1917 года побывал в Поволжье.
Во время «одесской революции», в январе 1918-го, Блюмкин, совместно с Мишкой «Япончиком», принимает активное участие в формировании в Одессе 1-га Добровольческого железного отряда, состоявшего из люмпен-пролетариев и матросского пулеметного отряда, который и творил «ту самую революцию».
В те «мятежные» месяцы «одесской революции» Яша «водит» дружбу с лидерами одесских «крайне левых» групп и представителями местной «левой поэтической богемы»: лидерами эсеров-максималистов Б. Черкуновым и П.Зайцевым, анархистом Ю. Дубманом. Черкунов тогда был комиссаром у знаменитого матроса Железнякова, а Петр Зайцев, «поэтический» юноша, стал начальником штаба у диктатора Одессы Михаила Муравьева и, по утверждению [308] Блюмкина, увез «много миллионов из Одессы». Интересно, что Блюмкин был всегда где-то рядом с крупными теневыми денежными потоками.
В Одессе Блюмкин знакомится еще с одним авантюристом — поэтом А. Эрдманом, членом «Союза защиты родины и свободы» и английским шпионом. Возможно, Эрдман и устроил дальнейшую карьеру Блюмкина в ЧК. Уже в апреле 1918-го Эрдман под видом лидера литовских анархистов Бирзе ставит под свой контроль часть вооруженных анархистских отрядов Москвы и одновременно работает опером в ЧК, собирая информацию о немецком влиянии в России для стран Антанты. Очевидно, в его задачу входило столкнуть анархистов и левых эсеров с большевиками, спровоцировать первых на вооруженное выступление. Эрдман написал также несколько доносов на Муравьева, по которым большевики вели следствие. Очевидно, одно из заданий Эрдмана заключалось в том, чтобы обострить конфликт Муравьева с большевиками. «Одесская дружба» Эрдмана и Блюмкина не прерывалась и в Москве.
В марте 1918 года Блюмкина рекомендуют на пост начальника штаба 3-й Украинской советской «одесской» армии, которой предстояло остановить наступление румынских и австро-венгерских войск. Эта «армия» насчитывала всего около четырех тысяч солдат и подчинялась командующему М. Муравьеву.
Однако это воинство, так и не понюхав пороху, панически отступило при приближении австро-венгерских войск. Часть армии на кораблях добралась до Феодосии, где Блюмкина «за особые боевые заслуги» (!) назначают комиссаром Военного совета армии и помощником начальника штаба армии.
В апреле армию перевели в район Донбасса (Лозовая — Славянск). Перед ней была поставлена задача — сдерживать наступление германских, австро-венгерских войск и частей УНР на Донбасс. Но этот приказ злополучная армия не выполнила и разбежалась, превратившись в сотни мелких отрядов, что уклонялись от боев, но охотно реквизировали деньги банков и продовольствие у крестьян. Блюмкин, уже в качестве начальника штаба, руководит этими экспроприациями. Так, за ним числилось темное дело с экспроприацией четырех миллионов рублей из Государственного [309] банка городка Славянска. Дабы замять свои делишки, Блюмкин предложил командующему 3-й революционной армией левому эсеру Петру Лазареву взятку. Часть денег Блюмкин решил оставить себе, часть — передать в фонд левоэсеровской партии.
Но махинации Блюмкина стали хорошо известны и под угрозой ареста он возвращает в банк три с половиной миллиона рублей. Куда подевались еще 500 тысяч, деньги тогда еще достаточно большие, остается загадкой. Очень загадочным в связи с этим представляется бегство Лазарева с фронта и с поста командующего. Архивные документы констатируют, что 80 тысяч из четырех миллионов пропали вместе с Лазаревым.
В конце апреля 1918 года Блюмкин покидает 3-ю армию, где он уже прослыл вором, и приезжает в Москву, где сразу же погружается в водоворот межпартийных интриг. Ему везет, он делает головокружительную революционную карьеру — становится во главе охраны ЦК партии левых эсеров.
«Революция избирает себе молодых любовников», — писал Троцкий, вспоминая Блюмкина. Яков Блюмкин, по словам Троцкого, «имел за плечами странную карьеру и сыграл еще более странную роль». Он стал одним из «отцов-основателей» ЧК и жертвой своего детища.
К лету 1918 года партия левых эсеров разрослась до 100 тысяч членов. Это была огромная сила, рвавшаяся к власти. За ней стояло многочисленное крестьянство и на вооружении у нее были традиции революционного террора. На почве критики большевизма росла популярность левых эсеров и слава «честных революционеров». Казалось, эта партия является той силой, что способна исправить «перекосы Октября» и смягчить «революционную диктатуру».
В мае 1918 года девятнадцатилетний Яков «представлял свою партию в ЧК при Дзержинском». Его назначают на ответственную должность начальника секретного отдела по борьбе с контрреволюцией в ЧК. Почему?! За какие заслуги?! Вопросы, к сожалению, остаются открытыми. И можно только предполагать, какие связи или какие деньги сыграли в этом решающую роль.
