Юлия Василькова - Фурье
В Петропавловской крепости, составляя завещание, Петрашевский написал, что одну треть своего капитала поручает отдать Консидерану, главе школы фурьеристов, для основания фаланстера.
Вместе с другими петрашевцами суровое наказание постигло и молодого Ф. М. Достоевского. Его отношение к идеям Фурье уже тогда, в 40-е годы, было достаточно сложным: не принимая современных ему социалистических теорий и утопий, он находил их несбыточными в условиях России. Но моральная сторона фурьеризма многими положениями привлекала великого писателя. Эта, по его словам, «не нужная, следовательно, комическая» система достойна внимания «не желчными нападками, а любовью к человеку».
В огромной степени испытал на себе влияние идей Шарля Фурье Н. Г. Чернышевский. Прочитав впервые «Теорию четырех движений», он отметил: «как будто бы читаешь какую-то мистическую книгу средних веков или наших раскольников: множество здравых мыслей, но странностей бездна». Несмотря на то, что, по его мнению, 2-й том сочинений Фурье «отзывает рассуждениями сумасшедшего у Гоголя», Чернышевский, однако, тут же признает, что Фурье «провозгласил первый нам несколько новых мыслей, которые называются нелепыми, а я нахожу решительно разумными и убежден, что будущее принадлежит этим мыслям…».
В целом же Чернышевский разглядел в теории Фурье учение великой исторической значимости и много ценного почерпнул у создателя «социетарной теории».
На это впоследствии указывал В. И. Ленин, говоря, что «в области научной критики капитализма Чернышевский был учеником Фурье, Оуэна и Сен-Симона»[29]…
В частности, тесно связана с учением Шарля Фурье пропаганда Чернышевским производственных ассоциаций в романе «Что делать?».
Как мы помним, героиня этого романа Вера Павловна устраивает на артельных началах мастерскую, кооперативный магазин, ссудный кооперативный банк, общество для совместной закупки продуктов, общежитие. За первой артелью возникают вторая и третья. В романе настойчиво проводится идея социального равенства мужчины и женщины. Сны Веры Павловны рисуют прекрасные картины общества будущего, напоминающее фаланстеры Фурье, где «счастливые красавцы будут вести вольную жизнь труда и наслаждения». Чернышевский, обращаясь к читателям, говорит об этом обществе будущего: «Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего…»
Несмотря на всю противоречивость взглядов Шарля Фурье, трудно найти социалиста XIX века, не испытавшего на себе влияние его идей. По отзыву Франца Меринга, особого внимания у Фурье заслуживает его критика современной цивилизации.
Вождь германской социал-демократии Август Бебель, также высоко ценивший творчество выдающегося утописта, признавался, что испытывает громадное наслаждение при чтении его произведений.
«Идеям Фурье, — по словам Бебеля, — еще суждено воскреснуть при будущем переустройстве общественных порядков, хотя и в ином виде, чем это рисовалось их творцу». Проводя аналогию между утопией Гёте в «Странствиях Вильгельма Мейстера» и фантастическими картинами Фурье, Бебель считает, что «последний превосходит Гёте в том отношении, что он основательнее знал природу человека, лучше, чем Гёте, изучил положение народных масс и естественную историю человечества».
Высоко оценил социальную философию Шарля Фурье один из первых пропагандистов марксизма в России, Г. В. Плеханов.
«Из всех современников Гегеля, — пишет он, — только Фурье отличался такою же ясностью взгляда и так хорошо понимал диалектику буржуазных экономических отношений. Этот знаменитый француз стремился даже «страсти, причиняющие в своем необузданном и, вместе с тем, стиснутом состоянии все преступные взрывы и отклонения, направить на пользу общества».
Вместе с тем Г. В. Плеханов отмечает, что утописты для осуществления своих планов готовы были идти на соглашение с кем угодно: с либералами и консерваторами, с монархистами и республиканцами.
«Из старых утопистов, — говорит он, — в этом отношении особенно замечателен Фурье. Он, как гоголевский Костанжогло, старался всякую дрянь употребить в дело. То он соблазнял ростовщиков перспективой огромных процентов, которые им станут приносить их капиталы в будущем обществе, то он взывал к любителям дынь и артишоков, прельщая их отличными дынями и артишоками будущего, то он уверял Луи-Филиппа, что у принцесс Орлеанского дома, которыми теперь пренебрегают принцы крови, отбоя не будет от женихов при новом общественном строе. Он хватался за каждую соломинку. Но, увы! Ни ростовщики, ни любители дынь и артишоков, ни «король-гражданин», что называется, и ухом не вели, не обращали ни малейшего внимания на самые, казалось бы, убедительные расчеты Фурье. Его практичность оказалась заранее осужденной на неудачу, безотрадной погоней за счастливой случайностью».
Подходя к оценке наследия Шарля Фурье, нужно постоянно помнить, что учения утопического социализма возникли в самом начале XIX века, поэтому их авторы — Сен-Симон, Роберт Оуэн и Шарль Фурье — во многом находились еще под влиянием просветительских идей XVIII века. Именно от философов-просветителей они унаследовали ошибочное положение о том, что для торжества социальной справедливости на земле достаточно лишь силы человеческой убежденности, силы разума. Идеалистический лозунг французских материалистов «мнения правят миром» лег в основу их утопических теорий. Социализм, по убеждениям, по мнению их создателей, был выражением абсолютной истины, разума, справедливости, и стоило только открыть его законы, чтобы они собственной силой покорили весь мир.
Несовершенство и противоречивость теории Шарля Фурье Ф. Энгельс объясняет исторически: «Незрелому состоянию капиталистического производства, незрелым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории»[30].
Но, как бы ни были несовершенны отдельные стороны учения Фурье, навсегда останется его блестящая критика капитализма. К. Маркс в «Капитале» не раз ссылался на эту критику; по мнению Ф. Энгельса, «Фурье подверг существующие социальные отношения такой резкой, такой живой и остроумной критике, что ему охотно прощаешь его космологические фантазии, которые тоже основаны на гениальном миропонимании»[31].
Интересно, что вскоре после знакомства Маркса с Энгельсом у них возникла мысль о создании библиотеки по истории французского и английского социализма и коммунизма с начала XVIII века. 7 марта 1845 года Энгельс написал Марксу: «Мы здесь собираемся переводить Фурье и, если удастся, вообще издавать «Библиотеку выдающихся иностранных социалистов». Лучше всего было бы начать с Фурье»[32]. К сожалению, отсутствие издательских возможностей помешало осуществлению этих планов.
