Адам Чарторижский - Мемуары
Одновременно с манифестом, возвещавшим преобразование государственного управления, были обнародованы и назначения на вновь учрежденные должности. Замещение этих должностей было самой трудной стороной реформы. Салоны и общественное мнение, — если только можно признать его существование в России, — уделяли этой стороне дела гораздо больше интереса, нежели самим преобразованиям, которые имели значение лишь для будущего.
Во главе управления стал граф Александр Воронцов, назначенный министром иностранных дел со званием канцлера. Он давно уже пламенно желал получить это звание, которое в течение долгого времени никто не носил. Граф Кочубей без сожаления и даже с радостью оставил министерство иностранных дел, где, по его мнению, нечего было делать, ввиду необходимости придерживаться пассивной политической системы, которую он считал наиболее пригодной для России и наиболее соответствовавшей характеру, намерениям и желаниям императора. С горячим одушевлением вступил он на новое поприще, открывавшееся перед ним с учреждением министерства внутренних дел, во главе которого он был поставлен.
Важные отделы полиции и администрации, составившие ведомство этого министерства, перед тем совершенно затеривались среди массы обязанностей, возложенных на сенат, генерал-прокурора и случайно распределявшихся между несколькими секретарями государя. Графу Кочубею предстояло множество работы по упорядочению издавна запущенной администрации. В отдаленных провинциях правительственная власть действовала без всякого надзора, никому не подчинялась, никем не направлялась и была предоставлена всем злоупотреблениям, какие только может создавать невежество и алчность мелких чиновников. Перед Кочубеем лежала благородная и трудная задача, которую ему предстояло выполнить или, по крайней мере, положить начало ее выполнению.
Если графу Кочубею не удалось достигнуть желаемых успехов, то, конечно, не потому, что ему не хватило доброй воли и усердия. Он начал с устройства канцелярии; разделил ее на несколько отделений и каждому поручил определенную часть дел обширного министерства. Он призвал к себе на службу всех сведущих и опытных в разных отраслях управления людей, каких только мог отыскать. Он старался поднять значение должности губернаторов и назначал на эти места людей, личные свойства и положение которых могли служить ручательством их честности, и которые, хотя бы и при недостаточном знакомстве с делами, обещали быстро освоиться с ними, благодаря служебной опытности и добросовестному желанию принести пользу службе. Казалось, порядок начинал понемногу устанавливаться среди того мрачного хаоса, который дотоле заволакивал горизонт русской жизни. Народ немедленно ощутил кое-какие благие результаты этого порядка. Припоминаю, что снабжение населения солью, имеющее столь важное значение в обширной стране, получило более правильную организацию. В то время в России существовала свободная торговля солью, но лишь одно правительство имело возможность снабжать солью все части государства, эксплуатируя разбросанные в различных местностях соляные озера или выпаривая соль из морской воды. Граф Кочубей принял меры к тому, чтобы добывание соли в отдаленных местах и ее перевозка обходились как можно дешевле, с таким расчетом, чтобы население могло покупать соль по более сходной цене, а правительство имело бы возможность покрывать свои расходы по соляной добыче. Я не могу припомнить сейчас всех нововведений, предпринятых Кочубеем; не думаю, чтобы многие из них удержались долгое время.
До тех пор в России не было министерства финансов. Теперь оно было учреждено, и во главе его стал граф Васильев, бюрократ, способный и честный человек, бывший в финансовых делах правой рукой князя Вяземского, единственного генерал-прокурора времен императрицы Екатерины, о котором отзывались с похвалой. При всех переменах, происшедших со времени смерти князя Вяземского, последовавшей, если не ошибаюсь, в 1794 году, государственный казначей Васильев оставался необходимым человеком и его не смещали, т. к. без него не могли обойтись. Это был опытный, деловой работник, честный, неподкупный, понимавший, как мне кажется, новые идеи и принимавший их в тех случаях, когда они ему представлялись своевременными.
Все отрасли государственных доходов, водочные заводы, банки и проч. поступили в ведение нового министерства финансов, так же как и широко организованный горный департамент. Должность государственного казначея была временно поручена Г., родственнику графа Васильева, занявшему после его смерти место министра финансов.
До реформы обязанности министра юстиции были выполняемы генерал-прокурором сената. Генерал Беклешов не хотел оставить за собой это министерство, так как большая часть его дел отошла теперь к министерствам внутренних дел и финансов. По учреждении министерства юстиции, министром был назначен сенатор Державин. То был личный выбор императора, сделанный без нашего содействия; тот, кто составлял ядро новой администрации, не принимали в этом назначении никакого участия. Державин был человек честный. Вместе с тем он был талантливый поэт, написавший несколько лирических произведений, весьма ценившихся и действительно исполненных поэтического одушевления. Но он был малообразован и не знал иностранных языков. Императора прельстили пылкие чувства и поэтические мечты Державина, о которых тот умел с ним говорить. Александр не мог никогда устоять перед тем, что называют «прекрасными фразами»; чем туманнее они были, тем легче он их воспринимал, так как чувствовал в них нечто сродное своим мечтам, отличавшимся тем же важным недостатком — неопределенностью. Императору нравились пылкое изъявление либерализма, особенно же он был чувствителен к преклонению перед его личностью за его преданность идеям гуманности.
Император поддерживал с некоторыми лицами непосредственные сношения и иногда вводил таких людей в наши собрания. Он любил покровительствовать им и защищать их от нашей критики, на которую нас вызывало иногда более близкое знакомство с ними. Ему нравилось завязывать такие особые отношения помимо друзей, у которых он уже тогда подозревал существование особого согласия. Поэтому он заботился о том, чтобы с самого возникновения министерства провести туда лиц, стоявших обособленно от его прочих друзей и связанных только с ним одним. Между тем надлежало подумать и о том, какие должности предоставить в новых правительственных учреждениях молодым друзьям императора; ведь именно на них Александр возлагал свои надежды, им предстояло ревностно продолжать начатое им дело и заботиться о выполнении реформ, столь дорогих его сердцу. Граф Кочубей уже был пристроен, но что было делать с другими? Назначить их министрами — это было бы слишком много. Наконец, решено было создать должности товарищей министров. Назначенные на эти места молодые люди имели возможность направлять действия своих начальников сообразно со взглядами императора, а императора держать непосредственно в курсе дел. Граф Павел Строганов попросил назначить его товарищем министра внутренних дел, чтобы работать вместе с графом Кочубеем. Новосильцев сделался товарищем министра юстиции, оставаясь в то же время и секретарем императора. Его прежняя должность, как равно и новая, которую он получил, были одними из самых важных. Именно при его посредстве, император должен был начать реформу законодательства и суда. Новосильцев был сведущ в юриспруденции и в политической экономии. Пребывание в Англии не прошло для него бесплодно, он там много читал по этим вопросам и приобрел известные познания. В России в то время никто не превосходил его познаниями по части государственного управления, какие только можно было почерпнуть из современной французской и английской литературы. Его практический ум не поддавался обольщениям пустых теорий и умел всегда останавливаться в границах возможного. Он обладал искусством и умением обходиться не только с отдельными личностями, но и со всем русским обществом, которое прекрасно изучил. Это были его хорошие качества, дурных же он тогда еще не проявлял. К его заслугам надо также отнести и то содействие, которое он оказывал стремлениям Александра улучшить положение крестьян; именно он редактировал первый указ о крестьянах. К этому мы еще вернемся впоследствии.
