Эрл Зимке - Немецкая оккупация Северной Европы. Боевые операции Третьего рейха. 1940-1945
1942 г. положил конец последним надеждам немцев достичь согласия с норвежским народом. Провал германской политики в Норвегии признал сам рейхскомиссар Тербовен. Он прибыл в Норвегию в 1940 г., собираясь установить жесткое единоличное правление. В сентябре 1940 г., покончив с иллюзией независимого правления, он запретил все норвежские политические партии, за исключением квислинговской партии «Национальное объединение». Видимо, он пообещал Квислингу, хотя и не слишком определенно, что последнему позволят сформировать правительство, как только его партия получит достаточную поддержку народа. Однако, поскольку партия так и не смогла набрать силу, а Тербовен на каждом шагу демонстрировал, что он ни с кем не собирается делить свою власть, Квислингу не оставалось ничего другого, как засыпать Гитлера и Розенберга злобными письмами. Осенью 1940 г. Тербовен создал не имевший главы и абсолютно бессильный комитет из 13 государственных советников, 10 из которых были людьми Квислинга. Когда через год Тербовен переименовал советников в министров, армия «Норвегия» докладывала, что это не произвело на население никакого впечатления. Поскольку Квислинг еще пользовался каким – то влиянием у Гитлера и Розенберга, отодвинуть его в сторону было нельзя. 1 февраля 1942 г. Тербовен восстановил Квислинга в должности премьер – министра, но верховную исполнительную власть держал в своих руках и требовал, чтобы все законы и распоряжения получали одобрение рейхскомиссара.
Слабое с самого начала, второе правительство Квислинга через восемь месяцев потеряло остатки политического влияния, хотя пыталось вяло уверять, что способно выполнять функции настоящего норвежского правительства. Вечером 5 октября 1942 г., когда был обнаружен акт саботажа на крупном промышленном предприятии, Тербовен, не поставив в известность Квислинга, объявил чрезвычайное положение в районе Тронхейма. Собственной властью он арестовал 10 видных людей города и на следующий день расстрелял их в качестве меры искупления. Еще 24 человека были казнены в последующие дни как соучастники преступления. Этот акт беззастенчивого террора поставил на Квислинге вечное клеймо бесхребетной марионетки и убил последние надежды на возможность эффективного сотрудничества между норвежскими и германскими властями.
В 1942 г. жесткие репрессии стали главным, если не единственным инструментом германского правления в Норвегии. Однако они быстро доказали свою бесполезность, когда норвежцы перешли к хорошо организованному пассивному сопротивлению, саботажу и другим активным действиям. Тербовен, который персонально отвечал за соблюдение порядка в стране, знал только один ответ – еще более массовые репрессии. Эта политика достигла апогея в феврале 1945 г., когда он предложил арестовать и расстрелять ряд влиятельных бизнесменов как «интеллектуальных зачинщиков и соучастников» сопротивления. К счастью, эта мера одобрения не получила.
Отношения между Тербовеном и Фалькенхорстом были настороженными и подозрительными с обеих сторон. Как командующий вооруженными силами в оккупированной стране, которая могла в любой момент восстать, Фалькенхорст относился к независимому гражданскому администратору, который считал себя персоной если не более высокого, то, по крайней мере, того же ранга, как к помехе и источнику постоянной опасности. В отличие от Фалькенхорста Тербовен стремился показать свое превосходство над представителем военных властей и в то же время боялся, что в случае возникновения какого – нибудь кризиса его могут отодвинуть в сторону. Для Фалькенхорста и его штаба плохие отношения немцев с норвежцами были источником головной боли начиная с апреля 1940 г. Военные по чисто практическим соображениям хотели избежать возникновения любого сопротивления. Назначение Тербовена, поклонника суровых мер, в известной степени противоречило этой политике, и впоследствии они следили за неудачами соперника с нескрываемым злорадством.
Если Фалькенхорст по традиции германской армии прилежно выполнял свои обязанности и старался держать нейтралитет, то военные моряки время от времени бросали Тербовену вызов. И Редеру, и командующему флотилией «Норвегия» генерал – адмиралу Герману Бёму нравилось поддерживать Квислинга и его партию «Национальное объединение»; с их помощью они надеялись заключить мирный договор, который оставил бы Норвегию формально независимой и нейтральной страной, но полностью привязал бы ее к Германии. Редер пытался уговорить Гитлера назначить Бёма командующим вооруженными силами Норвегии либо посадить его на место Тербовена, чтобы политика военно – морского флота могла принести свои плоды. В октябре 1942 г. Гитлер принял решение в пользу Тербовена и заявил, что, пока в Европе продолжается война, ни о временном перемирии, ни о заключении мирного договора между Германией и Норвегией не может быть и речи.
Операции в Финляндии
Поскольку вопрос о будущих операциях оставался тайной, покрытой мраком, главной задачей армии «Лапландия» зимой 1941/42 г. была перегруппировка и возврат приданных финских частей под командование Маннергейма. Поскольку маршал отказался принимать ответственность за сектор финского III корпуса, пришлось направить туда 5–ю и 7–ю горнострелковые дивизии. На дальнем севере горнострелковый корпус «Норвегия» под командованием генерал – лейтенанта Фердинанда Шёрнера, бывшего командира 6–й горнострелковой дивизии, был дислоцирован следующим образом: 6–я горнострелковая дивизия занимала позиции на реке Лице; 2–я горнострелковая дивизия плюс 193–й пехотный полк находились в резерве у Печенги, а перешеек полуострова Рыбачий перекрывали 288–й пехотный полк плюс один батальон 2–й горнострелковой дивизии. Шёрнер был очень энергичным и решительным офицером. Причем эти качества он обычно проявлял в неблагоприятных ситуациях; поэтому, когда впоследствии Шёрнера отправили на Восточный фронт, он быстро рос в чине и в последний месяц войны стал фельдмаршалом. Его жесткое и беспощадное руководство, особенно на последних этапах войны, вызывало ненависть у солдат; Шёрнер считался самым непопулярным генералом в немецкой армии. Во время первой зимы в Лапландии он демонстрировал свое презрение к превратностям судьбы и убеждал подчиненных жить по принципу «Арктики не существует».
На реке Верман XXXVI корпус, переименованный в XXXVI горнострелковый корпус, под командованием генерала от инфантерии Карла Ф. Вайзенбергера (сменившего генерала Файге в ноябре 1941 г.), удерживал фронт силами 169–й пехотной дивизии, 324–го пехотного полка (163–й дивизии) и 139–го горнострелкового полка (принадлежавшего 3–й горнострелковой дивизии). Финская 6–я дивизия была выведена и 15 февраля покинула зону действия армии «Лапландия». Финский III корпус состоял из дивизии СС «Норд» и финской дивизии «J», находившихся восточнее Кестеньги, финской 3–й дивизии, остановившейся под Ухтой. Бывшая группа «J» была увеличена до размеров дивизии осенью 1941 г., когда к ней добавились 14–й полк и полк финской 6–й дивизии. Дивизия СС «Норд», в которой осталось всего три пехотных батальона, была пополнена двумя мотопехотными пулеметными батальонами. 9–й полк СС, который в декабре отозвали для возвращения в Германию, к началу советского зимнего наступления успел добраться до Ревеля (Таллина) и был направлен в группу армий «Север». В январе 1942 г. армии «Лапландия» обещали выделить пять «крепостных» батальонов для защиты района Киркенес– Печенга, а в середине января на полуострове Ханко высадились первые части 7–й горнострелковой дивизии. В конце месяца финские порты сковал лед, и все дальнейшие транспортные операции пришлось отложить до весны.
