Силия Ли - Черчилль. Династия на вершине мира
Дженни была глубоко погружена в военную работу и в мае она дала интервью репортеру американской газеты New York Times о роли женщин в военное время. Дженни особо подчеркнула, насколько женщины понимают тот факт, что общечеловеческие ценности находятся под угрозой и их нельзя потерять из-за «грубого внешнего насилия», подразумевая, очевидно, немецкую агрессию. Она видела вклад женщин в военную работу и взятие на себя ответственности за эту работу как знак продвижения их положения в обществе и помощи суфражистскому движению. Она считала, что многие женщины не захотят вновь испытать «ощущение непригодности» или вернуться к «увеселительному» времяпровождению после окончания войны. По словам Дженни, наблюдалось резкое изменение в отношении британского правительства к работе женщин во время войны. В самом начале женщинам даже не хотели разрешить организацию столовых. Но они продемонстрировали свою компетенцию во многих областях, что привело к их всеобщему признанию. В качестве примера Дженни рассказала об одной женщине, работающей в производственном комплексе Вулвич-Арсенал и отвечающей там за автомобильный парк. По прогнозам Дженни, такая перемена в отношении к роли женщин гарантирует им право голосовать после войны: «Десятки мужчин, которые ранее были против этой идеи, согласны со мной в этом отношении». Дженни завершила интервью словами надежды о том, что эта война поможет сблизить отношения между Великобританией и Соединенными Штатами Америки[460].
Несмотря на то что Уинстон вышел из кабинета министров, он сохранил за собой парламентское место и хотел продвинуться в парламенте, но вскоре обнаружил, что не пользуется спросом в Палате общин, и не было сделано никаких усилий, чтобы вернуть его на подходящую государственную службу. Газеты месяцами печатали негативные статьи о Черчилле и сэре Иане Гамильтоне, обвиняя их в провале операции в Галлиполи. Уинстон на тот момент не пользовался успехом у правительства, возглавляемого либералами.
Джек, с другой стороны, был занят делами во Франции и в июле продвинулся вместе с анзаками на юг Франции, в район боевых действий в Сомме, где в очередной раз ему пришлось руководить передвижением штаба армейского корпуса на новое место и устройством для него нового лагеря. Началась яростная атака австралийцев на участке фронта в Позьерес. 16 августа Джек писал матери:
Наступление продвигается медленно и пока ему не видно конца. Измученным войскам дали передышку – их отправили на отдых и пополнение, затем они вернутся – и снова «в бой». Артиллерия не смолкает ни днем, ни ночью. Поставка боеприпасов просто замечательная, и пока у нас с этим не было сбоев, несмотря на огромное количество израсходованных боеприпасов за последние 6 недель.
Анзаки показали себя с отличной стороны – как солдатам им нет равных. Ужасающий артиллерийский обстрел был для них неожиданностью, но они продолжали частые атаки, и почти все из них были успешными. Немцы сопротивляются превосходно, но, несомненно, они в тяжелом положении… Письма, изъятые у пленных, представляют очень мрачную картину жизни в Германии – все жаждут мира, но большинство все же убеждено, что они берут верх и даже могут прийти к окончательной победе[461].
В разгар сражений Джек, к большой удаче семьи Черчиллей, внимательно следил за их финансами и нормативно-правовыми изменениями и закончил свое письмо следующими словами:
Недавно я писал Уинстону и посоветовал ему позаботиться о ценных бумагах, которые находятся в банке Парр. Надеюсь, он обменял их. Если нет, то это нужно сделать как можно скорее, иначе ему придется платить дополнительный налог на дивиденды.
Тем летом Джек получил отпуск, и он был очень рад провести это время (больше чем удавалось за последние два года) вместе с Гунн в Париже. В сентябре в письме к матери Джек писал: «Гуни, похоже, занята визитами, и когда я буду дома, я присоединюсь к ее визитам на той неделе. С большой любовью, твой Джеки». Он имел в виду склонность Гуни к перемене обстановки, ее бесконечное посещение лондонских и загородных домов своих многочисленных друзей. Это было для нее отдушиной после толкотни и давки в доме 41 на Кромвелль-стрит. Дополнительным преимуществом к этому было то, что они могли разъединить сыновей Уинстона и Джека – Джонни и Рэндольфа, – которые вместе были способны на различные шалости, как и присуще детям в их возрасте.
В ноябре 1916 года в письме к Дженни Джек писал об огромном напряжении, которое испытывают офицеры и солдаты от постоянных боев. Он говорил о «неописуемой грязи» в ту зиму, о том, как люди проваливаются в нее и их приходится вытаскивать, а также иногда тонут в воронках от разрыва снарядов. Джек писал, что он «находится в раю, по сравнению с теми бедными людьми, которые сидят в так называемых траншеях и окопах»[462].
Когда штаб корпуса находился на одном месте долгое время, обязанности Джека принимали рутинный характер. Его тогда использовали в качестве своего рода офицера по связям с общественностью – принимать посетителей и сопровождать генерала Бердвуда (который с марта 1916 года был командующим 1-м австралийским и новозеландским армейским корпусом (АНЗАК)) в некоторых его поездках. В апреле 1917 года ему было поручено показывать приезжим австралийским журналистам поля сражений, где проходили самые ожесточенные битвы армейского корпуса вокруг Буллекорта. Австралийские газеты описывали Джека в своих сообщениях: «Сэр Уильям Бердвуд распорядился, чтобы майор Черчилль, младший брат мистера Уинстона Черчилля, очень обаятельный и радушный человек, и абсолютно «объективный», провел нас по наиболее историческим участкам фронта»[463].
Дома семейные дела продолжали вызывать беспокойство. Весной того года умер Пол Нелке, старший партнер фирмы Нелке, Филлипс и Компания, и Джек опасался, что его место в фирме не сохранится. Он представлял себя после окончания войны безработным и без постоянного дохода. Из его переписки с матерью очевидно, насколько хорошо она заботилась о всей семье. Дженни переехала в свой собственный дом, и Джонни был так рад гостить у нее, что не хотел возвращаться в дом на Кромвелль-стрит. Дженни также оплатила снятые на лето в аренду дома для Гуни и детей.
С момента образования в 1915 году либерально-консервативного коалиционного правительства партия тори требовала для себя больше власти. Были сделаны некоторые компромиссы, и в момент преобразования коалиционного правительства, 7 декабря 1916 года, новым премьер-министром стал либерал Дэвид Ллойд-Джордж. Он был министром военной промышленности в 1915 году, военным секретарем в 1916 году и имел хорошие рабочие отношения с партией тори. Он был также в хороших отношениях с Уинстоном, но из-за его непопулярности в связи с провалом операции в Галлиполи Ллойд-Джордж не мог взять его в члены кабинета министров. Уинстон все-таки был уверен, что когда-нибудь наступит его час.
