Валентин Рунов - Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России
Контрнаступление развернулось одновременно на трех направлениях – бугурусланском, сергиевском и вдоль Волго-Бугульминской железной дороги. На главном, бугурусланском, направлении в ходе упорных боев, несмотря на распутицу, советские войска добились успеха. 28–30 апреля Бузулукская ударная группа и войска правого фланга 5-й армии, форсировав реку Малый Кинель, 4 мая овладели станцией Бугуруслан. 24-я стрелковая дивизия за это время отбросила противника к станции Сарай-Гир. Однако колчаковцы продолжали еще теснить соединения 5-й армии на сергиевском и бугульминском направлениях, что создавало реальную угрозу флангу и тыловым коммуникациям Южной группы. В таких условиях М. В. Фрунзе 1 мая изменил направление наступления Бузулукской ударной группы и войск правого фланга 5-й армии с северо-востока на север и северо-запад, а также передал ей свой резерв – 2-ю стрелковую дивизию. Эти изменения несколько сужали задуманный охватывающий маневр, но нацеливали наступающие войска Южной группы на разгром наиболее опасной группировки Западной армии, которая наступала на сергиевском и бугульминском направлениях.
Бузулукская ударная группа и соединения правого фланга 5-й армии в боях со 2 по 4 мая прочно оседлали железную дорогу Самара – Уфа на участке от Сарай-Гира до Бугуруслана и создали опасность левому флангу и тылу главных сил Западной армии Колчака. Обстановка изменилась в пользу советских войск. Соединения Западной армии, действовавшие на сергиевском и бугульминском направлениях, перешли к обороне, а затем стали отходить к Бугульме. Однако командование Западной армии не теряло надежды восстановить положение и готовилось нанести по наступающим войскам Южной группы два сильных контрудара: с севера, из района Бугульмы на Бугуруслан, станцию Кинель – 2-м Уфимским и 3-м Уральским корпусами, которые по приказу Колчака объединялись во временную оперативную группу во главе с командиром 2-го Уфимского корпуса генералом С. И. Войцеховским, и с северо-востока, из района Белебея на Бузулук, – группой генерала В. О. Каппеля, которая включала Волжский корпус, перебрасывавшийся с 3 мая в район Белебея, и отходившие на восток остатки 6-го Уральского корпуса. Уральская и Оренбургская армии получили приказ захватом Уральска и Оренбурга содействовать успеху контрударов.
1 мая в контрнаступление перешла 2-я армия Восточного фронта красных. Ее Чистопольская группа, поддержанная огнем корабельной артиллерии Волжской военной флотилии, отбросила врага к Чистополю. Комбинированной атакой пехоты с фронта и речного десанта с тыла 5 мая город был освобожден. Спустя четыре дня Чистопольская группа вышла к реке Шешма. Сильными контратаками противник попытался остановить советские войска на рубеже реки. Город Старошешменск дважды переходил из рук в руки, но 13 мая был окончательно взят совместной атакой пехоты с фронта и десанта с тыла. Спустя три дня Чистопольская группа 2-й армии и Волжская военная флотилия вышли к устью реки Вятка. Таким образом, положение советских войск на стыке Южной и Северной групп улучшилось. Общим итогом первого этапа контрнаступления советских войск южнее Камы (с 28 апреля по 13 мая) стал прорыв колчаковского фронта в полосе шириной до 500 км и переход стратегической инициативы на главном, самаро-уфимском, направлении.
7 мая Верховный правитель выехал на фронт. Остановился в Екатеринбурге – ставке Сибирской армии. На первой же встрече генерал Р. Гайда, недавно произведенный Колчаком в генерал-лейтенанты, с присущей ему самоуверенностью успокоил адмирала, пообещав в кратчайшие сроки произвести перегруппировку и «двинуть войска вперед». Его оптимизм разделял 27-летний генерал, кавалер многих орденов, в том числе Св. Георгия 4-й степени (за взятие Перми) А. Н. Пепеляев, заявивший, что через полтора-два месяца вступит в Москву. Когда начали обсуждать обстановку в полосе Западной армии, только что оставившей Бугуруслан, заместитель Гайды генерал П. А. Богословский весьма нелестно отозвался о генерале Ханжине и в целом о командовании этой армии. Его поддержал Гайда, в словах которого выражалось не сочувствие коллеге, а нечто похожее на злорадное удовлетворение его неудачами. Колчак понял, что между командующими двумя смежными армиями нет дружеского контакта.
Генерал А. Н. Пепеляев, командующий Северной армией Колчака.
Здесь, в Екатеринбурге, адмирал открыл для себя и другую горькую истину: рухнул план намеченного соединения его войск с Добровольческой армией Деникина на Волге, лопнул и задуманный поход объединенных вооруженных сил на Москву. Не сбылась голубая мечта принимать торжественный парад победных ратей на Красной площади. Сорвался и другой, казавшийся таким реальным замысел соединения Сибирской армии с Северной армией генерала Е. К. Миллера, назначенного Колчаком главнокомандующим войсками Северных областей.
B Екатеринбурге Александр Васильевич встретился с представителями городских властей и буржуазной общественности. После обеда он произвел смотр екатеринбургских частей и награждение отличившихся в боях рядовых и офицеров. В заключение произнес перед войсками короткую речь, выразив надежду, что славная Сибирская армия с честью выполнит свой воинский долг перед многострадальной родиной.
10 мая Гайда пригласил адмирала, генералов Будберга и Сахарова на обед в занятый им особняк фабриканта Злоказова. Роскошная обстановка этого дома, стол, поражающий разнообразием и обилием блюд и дорогих вин, располагали к тому, чтобы на время отрешиться от тревожных мыслей.
Можно было только удивляться: каким образом этому, находящемуся на русской военной службе иностранцу Гайде в чужой стране удавалось обставить свою фронтовую жизнь с таким комфортом и богатыми излишествами, которых в походных условиях не имел даже покойный русский император Николай II? Но это выглядело пустяком по сравнению с тремя миллионами золотых рублей, которые затратил новоявленный чешский крез на экипировку своего личного конвоя в 350 человек. С присущей ему железной хваткой он вместе с особняком фабриканта прибрал к своим рукам и его суконную фабрику.
Непонятной в этой связи представлялась многим из ближайшего окружения Колчака позиция адмирала в отношении мародера Гайды. Лично Александр Васильевич никогда не имел никаких доходов, кроме служебного жалованья, и не пользовался особыми привилегиями даже на посту Верховного правителя. Поэтому для многих было странным то, что он сквозь пальцы смотрел не только на поступки Гайды, но и на многие мародерства подчиненных ему чехословацких легионеров.
Возвратившись в Омск, Александр Васильевич первым делом ознакомился с официальными докладами членов Совета министров. Затем потребовал остальную почту. Среди этой корреспонденции его внимание сразу же привлекла телеграмма на французском языке, посланная из Парижа министром иностранных дел Франции Верховному правителю. В ней содержалась строчка, тоже на французском языке, от Софьи Федоровны. Она сообщала мужу о себе, сыне и новый адрес в Париже. Адмирал тут же собственноручно составил текст телеграммы Сазонову с указанием суммы, которую просил передать жене.
