Сергей Ларьков - «Враги народа» за Полярным кругом (сборник)
На обратном пути к «Красину» самолёт потерпел аварию, но Чухновский отказался от помощи и послал облетевшую весь мир радиограмму с требованием к Самойловичу сначала идти к Мальгрему и «Красной палатке». Ранним утром 12 июля «Красин» снял с таявшей на глазах льдины Цаппи и Марианно, а еще через 15 часов – остальных членов экспедиции Нобиле, без него самого – за 17 дней до этого генерал был вывезен из ледового лагеря шведским лётчиком Эйнаром Лумборгом (когда уже в Кингсбее Лумборга, в своё время добровольцем воевавшего за независимость Эстонии от Советской России, пригласили на «Красин», он отказался, опасаясь быть арестованным). «Красинцы» по распоряжению Самойловича собрали со льда и погрузили на ледокол всё, кроме откровенного мусора, передав это в Кингсбее на базовый корабль экспедиции Нобиле. Через шестьдесят лет, разбирая архив Самойловича, сотрудники Российского государственного архива экономики (РГАЭ) обнаружили бортовой радиожурнал «Италии». Как и почему этот важнейший документ попал к Самойловичу – так и остается загадкой, как и его содержание: на его расшифровку, перевод и анализ у архива нет средств.
Карта района действий ледокола «Красин» [«Поход „Красина“» ]
Ледокол «Красин» и самолёт Б.Чухновского [«Поход „Красина“» ]
«Сдав» в Кингсбее спасённых на итальянское судно, «Красин» ушёл на ремонт в Норвегию, по пути успев выручить получивший во льдах пробоины немецкий туристический лайнер «Монте-Сервантес» с 1500-ми пассажирами и 318-ю членами экипажа. После ремонта ещё около месяца ледокол безуспешно искал севернее Шпицбергена «группу Алессандрини» и самолёт Руальда Амундсена, бросившегося на поиски друга-соперника Нобиле и пропавшего у острова Медвежий. Амундсен, самый известный полярный исследователь века, покоритель Северо-Западного прохода вдоль арктического побережья Северной Америки и Южного полюса, вместе с Нобиле в 1926 году на дирижабле «Норвегия» совершил первый трансарктический перелёт, во время которого отношения между этими сильными, но безмерно честолюбивыми людьми были безнадёжно испорчены. Однако, узнав о катастрофе «Италии», живший на покое 66-летний полярник бросился на выручку.
В шкафу висят забытые одежды:
Комбинезоны, спальные мешки…
Он никогда бы не подумал прежде,
Что могут так заржаветь все крючки…
Как трудно их застегивать с отвычки!
Дождь бьёт по стёклам мокрою листвой,
В резиновый карман – табак и спички,
Револьвер – в задний, компас – в боковой.
– писал Константин Симонов.
Радиожурнал «Италии»: обложка, первая и последняя страницы [фонды РГАЭ]
Двухмоторный «Латам» Амундсена перестал выходить на радиосвязь через два часа после взлёта. Осенью в районе острова Медвежий, лежащего на полпути между Норвегией и Шпицбергеном, был обнаружен обломок фюзеляжа «Латама».
Под осень, накануне ледостава,
Рыбачий бот, уйдя на промысла,
Нашел кусок его бессмертной славы —
Обломок обгоревшего крыла.
В 2002 году, однако, нашлись свидетели того, что «Латам» потерпел крушение гораздо ближе – у берегов самой Норвегии, и есть надежда, что загадка гибели Амундсена скоро будет разгадана – правительство Норвегии собирается организовать в предполагаемый район крушения хорошо оснащённую экспедицию [Смирнов].
Встреча «Красина» в Ленинграде [Самойлович, 1928]
«Красин» лишь в октябре вернулся в Ленинград, где на набережных его встречали 250 тысяч человек. А ещё в августе городской совет чехословацкого курортного города Теплица пригласил всех участников экспедиции, в том числе команду ледокола, бесплатно пройти четырёхнедельный курс отдыха и лечения, о чём сообщила газета «Известия» 5 августа 1928 г., но сведений об «отдыхе и лечении» разыскать не удалось. 9 октября «красинцы» (и «малыгинцы») приезжают в Москву, им устроена торжественная встреча, в этот день «Известия» публикуют приказы и постановления об их награждении. Ордена Красного Знамени получают все лётчики и бортмеханики (приказ подписан заместителем командующего ВВС и членом Комитета Уншлихта Я.И.Алкснисом), орденами Трудового Красного Знамени – руководители обоих экспедиций и капитаны ледоколов, более сорока «красинцев» и пятнадцать «малыгинцев» представлены к награждению Грамотами ЦИК СССР. Поход «Красина» стал, как сейчас бы сказали, событием знаковым: СССР утвердился как полноценная арктическая держава, а подогреваемый безудержной пропагандой («шапка» газеты «Известия» 5 октября: «Успех наших полярных экспедиций – демонстрация огромных творческих сил трудящихся Союза и социалистической культурности!») энтузиазм советских людей сравним, наверное, лишь с более памятным большинству ликованием по поводу полёта Юрия Гагарина. Уже тогда пропаганде уделялось значение первостепенное: на борту было семь советских журналистов, в Бергене подсел итальянский: Самойловича заставили взять журналистов взамен подготовленной им научной группы. В московских и ленинградских газетах регулярно печатались репортажи о ходе экспедиции (а рядом, в мае-июне – репортажи с процесса инженеров-вредителей по печально известному «Шахтинскому делу»), в 1928–1930 годах вышли массовым тиражом несколько книг о походе «Красина» [Бегоунек, 1928; Воронцова; Миндлин, 1929–1, 1929–2; Самойлович, 1928; Самойлович, 1930; Шпанов; Южин], наибольшую ценность для исследователей представляют книги Самойловича и сборник воспоминаний участников экспедиции «Поход „Красина“». Не меньше «Красина» потрудившийся, но менее удачливый «Малыгин» был быстро забыт.
Экспедиция «Красина» в полной мере была использована партийной пропагандой, стала победой коммунистической идеологии. Но рядом с этим праздником были идеологические будни, будни борьбы с врагами, и вели её, наращивая удары, всё больше не идеологи и журналисты, а чекисты. Но позвольте, разве участие в экспедиции, доказавшей преимущества социализма, поднявшей престиж страны, не гарантировало от подозрений этих борцов?! Посмотрим…
Р.Л.Самойлович в своих книгах приводит список участников экспедиции: 116 человек судовой команды и 20 человек «прикомандированных» (руководство экспедиции, лётный отряд, журналисты, два иностранных гостя), всего – 134 гражданина СССР, с указанием фамилии, имени и занимаемой в экспедиции должности или судовой роли. На нашу просьбу проверить, не подверглись ли участники экспедиции политическим репрессиям, Информационный центр ГУВД Санкт-Петербурга добросовестно проверил список и дал соответствующую справку. Ответы на запросы в петербургское УФСБ и в другие архивы дополнили эти краткие сведения. Поскольку большинство участников экспедиции были ленинградцами, то сведения, полученные из Санкт-Петербурга, в сочетании с другими источниками (большую работу, обобщённую в книге «Загадки и трагедии Арктики», проделал З.М.Каневский), можно считать близкими к окончательным. На сегодняшний день точно известно, что из участников экспедиции по политическим обвинениям в 1930–1940-х годах было репрессировано не менее восемнадцати человек, т. е. почти каждый седьмой.
