Сергей Бирюзов - Когда гремели пушки
А Гитлер неистовствовал. 25 апреля он еще раз напомнил командующему 17-й армией: "Удерживать Севастополь во что бы то ни стало".
По воздуху и по морю враг продолжал подбрасывать туда подкрепления.
3
Севастополь...
Невидимый за грядой окружающих его гор, лежал он перед нами - город русской славы. 250 суток бились за него немецко-фашистские войска. А сколько потребуется нам?..
На этот волновавший тогда всех вопрос попытался ответить А. М. Василевский:
- Наше время исчисляется часами. Верховный Главнокомандующий требует в кратчайший срок преодолеть укрепленный район и овладеть Севастополем.
Но враг тоже имел свои планы и принимал соответствующие меры. Прежний командующий 17-й немецкой армией генерал Енекке был снят с должности Его заменил Альмендингер. 3 мая 1944 года, обращаясь к своим войскам, он писал: "....Я получил приказ защищать каждую пядь севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете... Я требую, чтобы все оборонялись в полном смысле этого слова, чтобы Никто не отходил, удерживал бы каждую траншею, каждую воронку, каждый окоп... Плацдарм на всю глубину сильно оборудован в инженерном отношении, и противник, где бы ни появлялся, запутается в сети наших оборонительных сооружений... 17-ю армию в Севастополе поддерживают мощные воздушные и морские силы".
Как и все, что выходило и выходит еще из-под пера гитлеровских генералов, этот документ не лишен был бахвальства. Но нельзя тем не менее не признать, что севастопольский "орешек" был действительно крепок. Фашисты не только восстановили все долговременные железобетонные укрепления, возведенные нами в 1941-1942 годах, но и всемерно усилили их. Огневых средств у противника было так много, что на каждую нашу стрелковую роту, действовавшую в первом эшелоне, приходилось в среднем 32 пулемета и 15 минометов. На небольшом клочке земли под Севастополем гитлеровское командование сосредоточило около 72000 солдат и офицеров.
Наиболее сильным узлом сопротивления являлась Сапун-гора, прикрывавшая подступы к городу с юго-востока. В отвесных уступах этой горы были сооружены в шесть ярусов траншеи с лотами, прикрытые противотанковыми и противопехотными минными полями, а также проволочными заграждениями в несколько рядов.
Грозным препятствием на нашем пути являлись и высота Сахарная головка, и Мекензиевы горы. Как сейчас помню, зашел ко мне в те дни член Военного совета фронта генерал Субботин и положил на стол немецкий плакат. На плакате был изображен Севастополь, окаймленный сплошными линиями крепостных сооружений, батареями орудий всех калибров, танками и густым частоколом из ножевидных немецких штыков.
- Вот, полюбуйся, как они свою оборону рекламируют, - сказал Никита Евсеевич.
Я взглянул на плакат и отодвинул его в сторону.
Некогда было рассматривать эту мазню. Штаб фронта работал днем и ночью, подготавливая штурм Севастополя. Контролировалась перегруппировка войск.
Принимались меры по обеспечению их боеприпасами и горючим, что было чертовски трудно, так как фронтовые и армейские склады находились еще за Сивашем и в районе Керчи. Проводилось дополнительное изучение оборонительной системы и расположения войск противника.
Под Севастополь требовалось стянуть всю артиллерию фронта. По нашим расчетам, плотность ее должна была составить до 300 орудий и минометов на километр фронта. И мы действительно добились такой плотности. Для того времени это была рекордная цифра! Во всех дивизиях вновь появились штурмовые группы, которым предстояло действовать впереди боевых порядков пехоты - уничтожать доты, дзоты и другие инженерные заграждения. С личным составом этих групп проводились специальные занятия на местности, детально отрабатывались приемы ликвидации огневых сооружений в горных условиях и способы ведения боя в траншеях.
В подразделениях проходили партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались задачи предстоящего штурма. Коммунисты и комсомольцы клялись, что с честью пронесут славу Сталинграда к стенам Севастополя. И, как обычно, накануне тяжелого боя тысячи беспартийных солдат и офицеров подавали заявления о приеме их в партию.
Военный совет фронта с участием представителей Ставки К. Е. Ворошилова и А. М. Василевского заслушал подробный доклад начальника разведки, потом - меня и принял наконец окончательный план завершения Крымской операции. Главный удар решено было нанести с востока и юго-востока города (со стороны Сапун-горы и южнее ее) силами 51-й и Приморской армий. Этому направлению мы отдали предпочтение по многим обстоятельствам. Здесь местность больше чем в других местах позволяла применить танки. От Сапун-горы открывался кратчайший путь к пристаням, которые необходимо было захватить и тем лишить противника возможности эвакуироваться морем. Наконец, мы были уверены, что фашисты никак не могут предполагать, будто мы решимся повторить неудачный опыт Манштейна, который два года назад пробовал взять Севастополь прежде всего со стороны Сапун-горы и потерпел там полную неудачу.
А вот для вспомогательного удара мы избрали как раз то направление, откуда Манштейну удалось в конце концов пробиться к городу. Этот удар наносился с северо-востока, через Мекензиевы горы, силами 2-й гвардейской армии. Предпринят он был двумя днями раньше решающего штурма с таким расчетом, чтобы привлечь сюда хотя бы часть сил противника с главного направления.
4
Помню, каким ясным и ласковым было крымское утро 5 мая 1944 года. Но вдруг задрожала земля, громовое эхо раскатилось по горным долинам. Над Севастополем и его окрестностями поднялись черные тучи пыли и дыма...
Два часа наша артиллерия и авиация сравнивали с землей оборонительные сооружения гитлеровцев. Темп огня нарастал с каждой минутой. Никто не мог разговаривать, объяснялись жестами. А в последние 10 минут огневого налета сам воздух, казалось, приобрел упругость металла - это к ствольной артиллерии подключились гвардейские минометные части.
Не умолкла артиллерия и тогда, когда войска пошли на штурм.
Штурм проходил на редкость дружно. Гвардейцы цепко карабкались по скатам Мекензиевых юр. Над боевыми порядками развевались полотнища знамен.
Противник не сомневался, что именно здесь наносится главный удар, и сразу же стал стягивать сюда пехотные части и артиллерию с других направлений. А мы только и ждали этого...
В ночь с 6 на 7 мая А. М. Василевский и Ф. И. Толбухин выехали на передовой командный пункт фронта, оборудованный на Балаклавских высотах. Я же с начальником разведки еще раньше их обосновался на наблюдательном пункте генерала Кошевого - в 63-м стрелковом корпусе. Этот корпус в составе 51-й армии должен был наступать на Сапун-гору.
