Гарольд Лэмб - Ганнибал: один против Рима
Ганнибал провел слишком много времени в лагерях. Более того, он находился в ненормальном положении, будучи, как Сципион в Риме, самым знаменитым гражданином города и не обладая при этом гражданской властью. Он сложил с себя обязанности полководца после ухода римской армии. Он оставался любимцем непостоянного народного собрания, которое не слишком пострадало от налога на богатство. Он выехал из города, чтобы лично осмотреть окраины и дальние земли, от Сирта до Кирты. Завершив поездку, он сделал ошеломляющее предложение совету. Он будет выплачивать ежегодную контрибуцию, не прибегая к помощи налогов на личные состояния. Расходы правительства и выплаты Риму тоже могут производиться за счет обычных поступлений.
Подробности того, каким образом Ганнибал хотел сделать это, неизвестны. Для такого человека, который добился порядка в Испании, где существовал родовой строй, и смог перевести свою армию через Альпы, не составляло труда обновить систему сбора налогов в Карфагене. Он уничтожил существовавшую до этого систему, чтобы покончить с иерархией государственных служащих, к рукам которых прилипали деньги. Выжженные земли были заново засажены; на засушливых почвах были проложены каналы от рек; бывшие воины превратились в земледельцев.
Настал год, когда новая экономика Ганнибала справилась с обычными расходами и заплатила серебряные таланты Риму. Когда некий разгневанный чиновник отказался подчиняться приказам Ганнибала, тот отправил его под конвоем в совет, чтобы продемонстрировать как одну из причин, по которой не сработал старый порядок.
Потом Ганнибал приступил к обновлению правительства, лишив пожизненных привилегий членов Комитета ста, одним из которых был и он сам. Он доказывал, что члены верховной власти не должны попадать на свои посты благодаря семейным связям и оставаться там пожизненно. Члены совета должны избираться ежегодно, а их переизбрание должно зависеть от их успехов в течение года. При горячей поддержке народного собрания Ганнибал одержал победу в этой битве. Как суффет и фактический диктатор, он вел город к переустройству.
Существовало мнение, что своими действиями Ганнибал пытался возродить военное могущество, которого лишился Карфаген. Но это не более чем обычные подозрения римлян относительно того, что Карфаген тайно вооружается. Не возникло никаких подтверждений тому за все короткие годы власти Ганнибала. Вооруженные отряды шли с караванами, отправляющимися на юг, в глубинные районы. На море десяток трирем нес вахту против пиратов. Не было никаких следов вмешательства Ганнибала в дела взбудораженной Испании, его бывшего доминиона. Никакого наращивания военной мощи не было заметно, судя по его строгой экономии. Вел ли он переговоры с Филиппом Македонским, в то время тщетно пытавшимся оказывать сопротивление вылазкам войск из Италии, вопрос спорный. Есть свидетельства, что Ганнибал и его обновленный Комитет ста пытались установить канал для возрождения торговли с Востоком. Гегемония в западной части Средиземноморья была утрачена. А на Востоке Карфаген мог возобновить коммерцию на огромных рынках Александрии, Родоса и древнего Тира, а также могущественной Антиохии, конечного пункта трансазиатской торговли.
В процессе своей беспощадной реорганизации Ганнибал нажил множество врагов среди карфагенской аристократии. Это была теперь не оппозиция Баркидам, а противодействие диктатору с неустойчивой поддержкой населения. Новые враги Ганнибала послали своих делегатов в сенат на Тибре с правдоподобной историей о том, что, пока они со своей стороны стараются установить подлинную дружбу с Римом, Ганнибал задумал, по своему обыкновению тайно, возобновить свой продолжающийся всю жизнь конфликт с городом, который унизил его. Это была подходящая история. И к тому времени она нашла благодарных слушателей.
В 195 году до н. э. комиссия направилась из сената, чтобы проверить, как обстоят дела в Африке, и предъявить обвинения Ганнибалу.
Ганнибал выдвигается к морюПо иронии судьбы мир 201 года до н. э. застал победоносный Рим основательно запутавшимся в конфликте с Карфагеном, в то время как побежденный Карфаген свободно мог заниматься своими делами. В большой степени этот парадокс был следствием своеобразной борьбы, которую вел Ганнибал.
На западе новой Римской империи испанцы оставались непокорными и бунтующими против военного положения. На севере непредсказуемые галлы продолжали борьбу, отстаивая свои прежние границы, в то время как свирепые лигурийцы свободно скитались, как бандиты. К тому же дух Ганнибала возродился на неспокойных берегах По. Некий раненый карфагенский военачальник по имени Гамилькар был оставлен там Магоном. Теперь этот Гамилькар взял на себя командование войсками сопротивления. Сенат потребовал, чтобы карфагенский совет отозвал своего взбунтовавшегося военачальника, но совет честно ответил, что не в силах сделать этого.
Этот эпизод вызвал еще большее недовольство римских старейшин. Было смутное чувство, что, как это нередко бывает, выиграв войну, они проиграли мир. (Даже во время последних переговоров бородатые карфагенские государственные мужи продолжали утверждать, что Карфаген не несет ответственности за войну. Такие умозрительные рассуждения о том, кто несет ответственность за войну, были непривычными для ума римлян и вызвали их раздражение. По их законам те, кто поднял оружие против римских граждан, были виновными, иначе говоря, военными преступниками. Так что государственные деятели из сената, подписывая мирное соглашение, обнаружили, что это было соглашение только с карфагенянами партии Ганнона, которые теперь утверждали, что конфликт был развязан Ганнибалом.) Потребовалась вся сила убеждения Сципиона и вся его популярность, чтобы сенат одобрил условия мирного договора.
Больше того, когда военнопленные вернулись из Карфагена — многие из них были в ранге сенаторов, — они стали распространять легенды о той роскоши, которую увидели в африканском городе. О занавесях, сотканных из стеклянных нитей; о тончайшей работы серебряных курильницах для благовоний и напоенном дивными ароматами паре в отделениях бань. В том году (200-м до н. э.) сенат потребовал строительства первых общественных бань. Кстати, сенату пришлось иметь дело как с общественными, так и с экономическими беспорядками у себя дома. Поскольку вольноотпущенники наряду с командами кораблей добровольно поступили на службу в армию, почти не осталось тех, кто мог бы собирать урожай зерна на Сардинии или в Сицилии. Некому было возделывать итальянские поля. Эти нужды могли быть восполнены трудом привезенных рабов, а у патрицианских землевладельцев было сейчас достаточно денег от военных контрактов, чтобы купить рабский труд. Но где можно приобрести крепких работников, кроме как на греческих рынках или набрав их во время новых кампаний?
