Николай Богословский - Чернышевский
Когда в 1856 году был подписан Парижский мир, главнокомандующий русской армии князь Горчаков сказал Александру II: «Хорошо, что мы заключили мир, дальше воевать мы были не в силах. Мир дает нам возможность заняться внутренними делами, и этим должно воспользоваться. Первое дело – нужно освободить крестьян, потому что здесь узел всяких зол».
Проблема освобождения крестьян от крепостного гнета стала, таким образом, выражением исторической неизбежности. Но освобождение это могло произойти двумя путями. Один из них, выдвинутый крепостниками и поддержанный либералами, – это реформа «сверху», предполагающая сохранение царской власти и помещичьего землевладения и на деле означающая новый метод ограбления народа. Другой путь – революционное уничтожение крепостничества и свержение царизма. Этот путь указывали революционеры-демократы, во главе которых стоял Чернышевский, призывавший народ под знамена крестьянской революции.
Во избежание революционного взрыва царское правительство прибегло к освобождению крестьян «сверху», при полном сохранении помещичьего землевладения. Эта сделка либералов с крепостниками за счет «освобождаемых» без земли крестьян вызвала гневное возмущение Чернышевского, который беспощадно разоблачал истинный смысл этой реформы, называя ее «мерзостью».
В эпоху, предшествующую реформе, в дни этой реформы и после нее Чернышевский и его соратники, представители революционной демократии, последовательно и упорно отстаивали интересы многомиллионных масс угнетенного крестьянства. Они вели борьбу с крепостниками, а равно и с либералами, поддерживавшими реформу и стремившимися скрыть ее подлинную сущность.
В 1856 году Александр II и его ближайшие приспешники, памятуя о рецепте, предложенном в свое время Бенкендорфом Николаю I, решили приступить «с благоразумной постепенностью», «осторожно и тихо» к подготовке отмены крепостного права.
Слова: «освобождение сверху» и «освобождение снизу», употребленные в отчете шефа жандармов, фигурируют в обращениях Александра II к дворянам. Коронованный крепостник понимал, что «существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным». Он заявил московским дворянам: «Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само начнет отменяться снизу».
«Решимость» эта была продиктована отнюдь не состраданием к угнетенному крестьянству и не человеколюбием Александра II, как это пытались изображать восхвалявшие «реформу» буржуазные историки; нет, единственной силой, заставившей Александра II и крепостников пойти на уступки в этом вопросе, была «сила экономического развития, втягивавшего Россию на путь капитализма. Помещики-крепостники не могли помешать росту товарного обмена России с Европой, не могли удержать старых, рушившихся форм хозяйства».[34]
Царское правительство хотело подготовить свои будущие мероприятия по осуществлению «реформы» в глубокой тайне.[35] Оно опасалось даже употреблять до поры до времени самое выражение «освобождение крестьян» и заменяло его в официальных документах туманными словами: «устройство быта помещичьих крестьян».
С самого начала Чернышевский отчетливо сознавал, что подготовка к реформе ведется правительством «с желанием требовать как можно меньше пожертвований от дворянства».
«Шила в мешке не утаишь», – говорит мудрая русская пословица. Тайные покровы, которыми правительство Александра II декорировало умышленную бюрократическую проволочку в злополучном «крестьянском вопросе», постепенно приоткрывались, обнажая в самом неприглядном свете истинные намерения крепостников. Секретный комитет был со временем преобразован в Главный комитет об устройстве сельского состояния; в помощь ему были учреждены губернские дворянские комитеты и редакционные комиссии. Все эти комитеты и комиссии, комиссии и комитеты в течение целого пятилетия занимались разработкой всевозможных проектов, сущность которых сводилась к поискам и установлению новых форм ограбления трудового народа.
Ухищрения этих бюрократических инстанций, стоявших на страже классовых интересов дворян, были направлены к тому, чтобы в результате пресловутого «освобождения» земли попрежнему остались бы в руках помещиков.
Закабаленный народ, за спиной которого шла эта предательская работа помещичьих комитетов и комиссий, жадно ловил доходившие до него смутные слухи о «воле».
Шеф жандармов Долгоруков во всеподданнейшем докладе Александру II в 1858 году писал, что крестьяне «в ожидании переворота в их судьбе находятся в напряженном состоянии и могут легко раздражиться от какого-либо внешнего повода».
Внимание всей страны было приковано к крестьянскому вопросу. Волна общественного возбуждения вынесла его из стен правительственных комитетов и комиссий на страницы прессы
В эти дни Чернышевский писал отцу: «Всё здесь, как и по всей России, заняты исключительно рассуждениями об уничтожении крепостного права».
Стоя на страже кровных интересов родного народа, он пристально следил за малейшими изменениями в ходе подготовки реформы, внимательнейшим образом изучал расстановку сил в начинавшейся борьбе, разоблачая одну за другой все уловки противника.
Опыт борьбы за крестьянскую реформу, возраставшее все время сопротивление крепостников и либералов осуществлению ее в интересах народа – все это укрепляло Чернышевского в убеждении, что только революционным путем народ может добиться освобождения.
Чернышевский был замечательным стратегом и тактиком. Те немногие «поощрительные» выражения по адресу Александра II в 1857 году, которые употреблены в статье «О новых условиях сельского быта», были обусловлены желанием подтолкнуть противника на максимум возможных уступок, желанием ослабить его и продолжать в дальнейшем борьбу с удесятеренной энергией.
В знаменитой статье «Русский человек на rendez-vous» Чернышевский пугает помещиков революцией в случае их неуступчивости, надеясь еще этой угрозой добиться благоприятных для крестьян условий реформы.
Но статья «Русский человек на rendez-vous» (1858 г.) была последней в этом роде. Чернышевскому становится ясно, что судьба реформы в руках крепостников, что она будет проведена с наименьшим ущербом для помещиков и к максимальной невыгоде для крестьян. И Чернышевский, как указывает В.И. Ленин в книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «…протестовал, проклинал реформу, желая ей неуспеха, желая, чтобы правительство запуталось в своей эквилибристике между либералами и помещикам» и получился крах, который бы вывел Россию на дорогу открытой борьбы классов».[36]
