Ги Бретон - Когда любовь была «санкюлотом»
Вернувшись, Бонапарт поселился в Ницце у богатого негоцианта Жозефа Лоранти, дом которого стоял на дороге на Вильфранш [127].
В семье Лоранти была пятнадцатилетняя дочь, в которую Наполеон страстно влюбился. Жозеф Лоранти оставил прелестные воспоминания об этой малоизвестной странице жизни великого императора.
«Между молодым генералом и семьей Лорантн, состоявшей из двух дочерей и сына, установилась самая тесная дружба. Обедали все в столовой, выходившей окнами в апельсиновый сад, где молодые люди гуляли, резвились и смеялись. Очень часто, работая в гостиной на втором этаже, он вдруг становился очень серьезным и задумчивым — очевидно, прокручивал в голове свои грандиозные проекты. Иногда его глаза останавливались на испанской картине: на ней был изображен молодой гитарист. Наполеон очень любил это полотно, и наша семья бережно хранит его. Иногда он прогуливался в апельсиновых аллеях, чертя тростью на песке какие-то схемы, которые потом быстро стирал ногой.
Молодые люди часто играли вместе… [128] Бонапарт особенно отличал мою дочь Эмили, он даже собирался жениться на ней. Но госпожа Лоранти, которую Он очень любил и даже называл «маман», дала ему понять, что дочь еще слишком молода и свадьбу придется отложить».
Бонапарт был совершенно разочарован. Он все больше верил в то, что женщины играют решающую роль в жизни и судьбе мужчины, и очень хотел жениться па маленькой южанке. Шарлотта позволила ему взять Тулон; Катрин ввела его в генеральный штаб; Маргарита сделала его командующим артиллерией итальянской армии, а Эмили, дочь богатого негоцианта, принесла бы ему приданое и позволила достойно жить и содержать семью.
Несмотря на отказ госпожи Лоранти, он продолжал ухаживать за молодой девушкой. От природы очень кокетливая, Эмили была в восторге от интереса, проявляемого к ней генералом, и очень хотела стать его женой.
«Всем своим юным сердцем, — пишет Пьер Леруа, — она любила Бонапарта, мечтала, чтобы он целовал ее, и наивно воображала, как гибнет на поле боя, спасая его жизнь…» [129].
…Она не знала, что, может быть; действительно спасет ему жизнь.
* * *События 9 термидора стали известны в Ницце только 17-го вечером. Немедленно началась «чистка». Все, близко общавшиеся с Огюстеном Робеспьером, были обвинены в симпатиях к Горе и арестованы.
Салисетти, затаивший злобу с тех самых пор, как Маргарита Рикор не пустила его к себе под одеяло, решил, что может наконец отомстить Бонапарту [130]. Он немедленно донес на своего соотечественника в Конвент.
— Этот генерал опасен, — сказал он. — Несколько месяцев назад он ездил в Геную и вступил там в контакт с врагами нации, чтобы вновь сдать Тулон англичанам и открыть границу пьемонтским армиям.
Обвинение было совершенно идиотским, ведь Бонапарт ездил в Геную по поручению Рикора, присланного в город Конвентом, но Салисетти все-таки удалось убедить в своей правоте двух других комиссаров — Альбитта и Лапорта. Все трое подписали приказ генералу Дюмебьону отстранить Бонапарта от должности и арестовать его.
«В тех условиях, — пишет Жозеф Лоранти, — такой приказ был равносилен смертному приговору, так как секретная инструкция предписывала немедленно отправить арестованного в Париж».
Молодой генерал был арестован в субботу, 22 термидора (9 августа).
Во всех учебниках истории сказано, что его отправили в Антибскую крепость, откуда он вышел только тринадцать дней спустя.
Однако это легенда. На самом же деле господин Лоранти сжалился над молодым человеком, которого любила его дочь, и поручился перед комиссарами за этого «подозрительного».
Кстати, он прямо пишет об этом в своем дневнике:
«Он считал себя погибшим. Но один близкий друг занялся его спасением: господин Лоранти поручился за него, и генерала избавили от страшного „путешествия“ в Париж, он должен был оставаться под домашним арестом в доме своего хозяина…»
* * *Этот важный исторический факт был установлен господином Огюстеном Тьери, первым издателем «Дневника» Жозефа Лоранти.
«Доверяя сведениям барона де Костона, Сегюра я Мармона, — пишет он, — большинство историков считают, что Бонапарт был заключен в квадратный форт. Лоранти, напротив, утверждает, что он находился под домашним арестом в его доме. Послушаем его.
Костон опирается в своих утверждениях на записку, якобы адресованную узником Жюно, предлагавшему организовать побег.
«Антиб, 28 термидора — 2 фруктидора, год II.
Люди могут быть несправедливы ко мне, мой дорогой Жюно, но мне достаточно чувствовать себя невиновным; моя совесть — вот тот суд, который вправе судить мое поведение.
Совесть моя чиста и спокойна; ничего не предпринимай. иначе ты скомпрометируешь меня».
Хотя эта записка опубликована, но она кажется мне апокрифом, подозреваю, что она вряд ли подлинная. Во-первых, никто не ставит в начале письма обозначение «28 термидора — 2 фруктидора, год II»… А что сказать о подписи: «Под арестом в форте Антиба»? Зачем Бонапарту понадобилось уточнять Жюно то, что тот знал не хуже его и даже собирался организовывать побег? Явная подделка…
Если перечитать письма, опубликованные Оларом я Артюром Клюке, возникают новые вопросы и сомнения. 22-го генерала Бонапарта подвергают строгому аресту в Ницце, то есть он обязан находиться дома, в распоряжении властей. Неужели его перевезли в Антиб? Маловероятно. Зачем усложнять процедуру, ведь в те времена даже небольшое путешествие было не так просто совершить!
Все вышесказанное заставляет поверить Жозефу Лоранти, написавшему, что Бонапарт провел дни под арестом в его доме на Вильфраншской дороге. Его рассказ логичен, подтверждается фактами, датами и бесспорными документами».
Таким образом Бонапарт был спасен от тюрьмы, отправки в Париж и скорее всего гильотины благодаря своей любви к Эмили Лоранти.
Две недели, проведенные в заточении в доме негоцианта, Бонапарт не мог утешиться общением с любимой девушкой. Лоранти сочли разумным под благовидным предлогом отправить дочь в свое владение в горах в Сен-Мартене, недалеко от Ванса, а потом к тетке а Грае…
3 фруктидора, после расследования, проведенного «комитетом по чистке» и доказавшего всю абсурдность обвинений Салисетти, «подозреваемый» был освобожден.
Прежде всего Бонапарт поспешил убедиться, что мать и сестры здоровы и благополучны. Еще до ареста он устроил их в замке Сюлле, большом сельском доме, залитом солнцем, недалеко от Антиба. Однажды утром он простился с семейством Лоранти, зная, что никогда больше не увидит Эмили.
