Ги Бретон - Наполеон и женщины
Теперь император каждый день тайно ездил на набережную Вольтера. Закрыв в пять часов вечера свои досье, он садился в карету без гербов и приезжал к прекрасной польке, которая нежно встречала его, выказывая самую горячую любовь.
После забав, раз от разу все более длительных и прихотливых, Мария садилась ему на колени и читала стихи или пела старинные польские песни.
Тогда император забывал все подозрения государя, все интриги двора, все проблемы завоевателя и увивался любовью, как подросток.
Однажды он взял календарь и написал на обложке несколько фраз, которые Мария прочитала со слезами на глазах:
«Ты для меня чудо, я непрестанно нахожу в тебе что-то новое. Я понимаю тебя, потому что знаю твою жизнь до встречи со мной… Эта жизнь создала в тебе сплав независимости и покорности, мудрости и легкомыслия… Ты не похожа ни на одну из женщин, ты единственная в своем роде…» [58]
Иногда Наполеон надевал костюм буржуа, большой фуляровый шейный платок и круглую шляпу и гулял с Марией по Парижу. Смешавшись с толпой, не узнаваемый прохожими, он водил ее по улицам, где жил прежде, еще бедный и непризнанный, показывал ресторанчики, где он бывал, вспоминал прогулки по Елисейским полям, когда он в минуты отчаяния задумывался о будущем.
Никому не известные, как все влюбленные Парижа, они до самой ночи нежно беседовали на какой-нибудь скамейке у реки.
Когда настала весна, любовникам удавалось даже выскользнуть из-под надзора Фуше. Они уезжали в «городском» экипаже, останавливали его в предместьях, населенных простонародьем, фланировали под ручку по улицам, смотрели представления уличных театриков, а потом уединялись на два-три часа в маленькой пригородной гостинице для пылких ласк [59].
Ранним утром они возвращались в Париж и, проезжая мимо Тюильри, забавлялись, глядя на окна императорских покоев, где всю ночь напролет горели свечи, чтобы никто ничего не знал о ночных эскападах государя.
Во время этих сентиментальных прогулок Мария Валевская не раз заводила разговор о своей стране, возрождения которой она добивалась с чисто женским упорством. Но Наполеона в то время занимали проекты относительно других стран Европы.
В ноябре 1807 года армия Жюно овладела Португалией, которая, единственная из всех европейских держав, не закрыла своих портов для Англии. Пораженный мир узнал, что королевская семья Португалии бежала в Южную Америку.
Такая легкая победа разожгла аппетит Наполеона. Теперь он хотел присвоить и Испанию и подводил фундамент под свое честолюбие весьма оригинальным способом, — логика его была такова: «С давних времен в Испании правила та же династия, что во Франции. Поскольку я стал наследником великого короля, то и испанскую корону должен носить один из моих родственников. И я выбрал на смену Карлу IV своего брата Жозефа».
Планам императора способствовала анархия, которая царила в Испании весной 1808 года. Карл IV, интересовавшийся только охотой, предоставил управление своей жене Марии-Луизе, которая развратничала с лакеями, конюхами и кучерами, а постоянным ее любовником был бывший гвардеец Мануэль Годой, которого она сделала главнокомандующим, министром и кавалером ордена Золотого Руна.
Этот неумный и злонравный человек был полным господином Испании. Народ его ненавидел, а злейшим врагом его был наследник короны, принц Астурии.
В начале марта Наполеон отправил в Испанию войска Мюрата, который, вдохновляемый Каролиной, претендовал на корону Карла IV.
Зная слабость короля и продажность фаворита королевы, Наполеон объявил:
— Мы возьмем Испанию без единого выстрела.
Но неожиданные события изменили ситуацию. 19-го в Аранхуэсе народ арестовал Годоя и заставил Карла IV отречься в пользу наследного принца, который вступил на престол под именем Фердинанда VII.
Французская армия подходила к Мадриду как раз во время этих событий. «Испанцы не сомневались, — пишет Блаз, — что мы пришли с целью подготовить эту революцию и поддержать ее. Годоя ненавидели, Фердинанд был популярен, нас встречали доброжелательно».
Мюрат, который рассчитывал стать королем Испании, писал императору:
«Повсюду ожидают Ваше Величество, Ваш приезд принесет счастье. Ни у одного народа не было такой плохой администрации как у испанцев. Этот народ в высшей мере наделен чувством чести, и я убежден, что они Вам понравятся».
23-го французская армия с барабанным боем вошла в Мадрид через ворота Алкала.
Наполеон решил не откладывая пересечь границу, чтобы лично руководить военными операциями.
В это время плачущая Мария Валевская возвращалась в Польшу.
* * *Во время путешествия императорского двора в Испанию произошло небольшое происшествие скандального характера, довольно забавное. Если верить барону Буйе, одна из придворных дам императрицы попала в чрезвычайно неловкое положение, природа зло подшутила над ней. На каждой остановке эта особа, кровь которой была, должно быть, слишком уж горяча, высматривала самого красивого крестьянского парня и под каким-нибудь предлогом затевала с ним разговор. Потом все шло гладко. Пока простолюдин, отвечая на ее вопрос, сообщал название дерева или ожидаемую на завтра погоду, маленькая развратница слегка высовывала язычок и, облизнув губки, выпячивала их как бы в ожидании поцелуя.
Эффект был мгновенный. Парень таращил глаза, краснел, покрывался испариной, охваченный неодолимым желанием овладеть соблазнительной дамой.
Дама была неприхотлива, и приключение завершалось обычно в канаве или на гумне, в кустах или в сарае.
В Пуату эта юная ветреница почувствовала расположение к сыну трактирщика и решила немедленно его заполучить тем же манером, что и его предшественников. Осведомившись у него о рецепте курицы в вине, она посмотрела на него похотливым взглядом, выпятив губки, лизнула свой пальчик — этого было достаточно, чтобы парень запылал.
Минутой позже они уже страстно ласкали друг друга в погребе на бочке бургундского.
Наверное, их забавы были слишком резвыми, так что шум достиг слуха трактирщика. Встревоженный подозрением, что солдаты добрались до его вина, он неслышными шагами спустился в погреб и появился перед влюбленными. М-ль де С… так испугалась, что с ее прелестным местечком соблазна случилось что-то странное. «Охваченная страхом, она не могла отпустить на свободу юного поселянина, который оказался прикованным к ней своим наилучшим достоянием».
Это явление происходит не так уж редко и носит название «плененный пенис».
Обескураженный видом знатной дамы в таком странном положении, трактирщик, поминутно снимая свой колпак, начал бормотать извинения. Потом он попытался освободить сына. Он тянул его, поворачивая то вправо, то влево, «как будто хотел выдернуть пробку из бутылки», но не добился успеха, а только причинил боль влюбленным, которые жалобно стонали. Тогда, обезумевший при мысли, что его сын останется в этом удручающем положении до конца жизни, трактирщик кинулся на улицу и стал звать на помощь.
