Лев Маргулис - Человек из оркестра
325
Имеется в виду наблюдательная вышка МПВО (Местной противовоздушной обороны). Дежурные на вышке сообщали об очагах поражения, участвовали в разборе завалов после бомбежек и обстрелов. Как вспоминал известный литературовед, блокадник, а тогда сотрудник Радиокомитета Г. П. Макогоненко: «Дежурство на радио было для нас чрезвычайно важно — нас засыпали зажигалками, засыпали бомбами. Мы стояли ночами (не считая дня) по команде» (Стенограмма беседы с блокадником Макогоненко Георгием Пантелеймоновичем. ЦГАЛИ СПб. Ф. 107. Оп. 3. Д. 373. Л. 54). «…простудился на вышке здания Дома радио и умер концертмейстер скрипач И. Кузнецов…» (Рубашкин А. И. Голос Ленинграда… С. 43). — /Комментарий А. С. Романова/.
326
Видимо, М. еще не был включен в команду местной противовоздушной обороны (МПВО), которая несла дежурство на крыше. Большинство музыкантов оркестра входили в пожарную команду. Были также санитарная команда, оповещения и связи, соцпорядка и др.
Приказ о зачислении М. в оркестр с 3 декабря появился лишь 22 декабря, и дополнительные нагрузки затрагивали его лишь время от времени. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.
327
Шорохов Павел Кононович — артист хора Радиокомитета. Умер в феврале 1942 г. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.
328
Савельев Борис Владимирович — БСО, концертмейстер вторых скрипок. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.
329
Прибавка рабочим и ИТР 100 граммов хлеба, служащим, иждивенцам и детям — 75 граммов (Ленинград в осаде… С. 209). — /Комментарий А. С. Романова/.
330
Табак для тех, кто привык курить, был почти так же необходим, как хлеб. Некурящие жители могли его выгодно обменять. Помню, у какого-то солдата мы с мамой обменяли нашу порцию табака на бутылку керосина, но потом оказалось, что это бензин, и у нас чуть не возник пожар. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.
331
Из интервью с заместителем председателя Ленинградского городского совета (работал заведующим отделом торговли) И. А. Андреенко: «Когда с 21, 22, 23 декабря завоз муки стал превышать расход, тогда мы все у Андрея Александровича Жданова собрались. Потом перенесли рассмотрение этого вопроса на заседание Военного совета. И приняли там решение: с 25 декабря сорок первого года рабочим прибавить 100 граммов, значит, вместо 250–350 граммов, а остальным группам населения прибавить по 75 граммов. Я должен вам сказать, что прибавка, конечно, была небольшая, но как народ, понимаете ли, это встретит?! (Тогда занимались тоже тем, как народ на это реагирует.) Потому что люди не знали (это было вечером сделано), что они придут в булочную, магазин, а им не 125 граммов будут давать, а 200 граммов. Люди почувствуют в этом деле силу не столько оттого, что человек стал наедаться этими добавочными 75 граммами, нет, а веру в то, что дело идет все-таки к тому, что мы одолеем этого фашиста и справимся с вопросами, связанными со снабжением» (Цит. по: Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга… С. 104–105). — /Комментарий А. С. Романова/.
332
В «Ленинградской правде» описывались успешные действия английской армии в Ливии против немецкого генерала Э. Роммеля. «Германские войска генерала Роммеля в Ливии потерпели явное фиаско. <…> Роммель рисковал всем, пытаясь удержаться на линии дороги Тмими — Эль-Мекили… однако не имел достаточно танков и авиации для поддержки действий пехоты. Под губительным огнем английских и индийских войск немцы падали сотнями. Английские танковые взводы, прорвавшись за линию фронта противника, расстреливали вражеские моторизированные колонны и рассеивали подходившую к фронту пехоту врага» (Ленинградская правда. 24 декабря 1941 г.). — /Комментарий А. С. Романова/.
333
На Волхово-Мгинском направлении действовали войска генерала И. И. Федюнинского. В результате ожесточенных боев 23 декабря противник был выбит из населенных пунктов Малукса, Хотово, Теребочево, Чернецово, Замошье (Ленинградская правда. 25 декабря 1941 г.). — /Комментарий А. С. Романова/.
334
Следует сказать о составе мяса. Для выработки мясной продукции использовались соленые кишки, технический альбумин (альбумин — простейший природный белок), соевые шроты (дробленые выжимки, ранее шедшие на корм скоту) (Ленинград в осаде… С. 200). — /Комментарий А. С. Романова/.
335
Продовольственные карточки представляли собой прямоугольники, разделенные на ряд клеток. Каждая клетка обозначала определенное количество граммов того или иного продукта. Эти талоны и вырезали при покупке продовольствия или обеда. Как писал Д. В. Павлов: «До середины сентября в общественных столовых у обедающих вырезали талоны из карточек только на мясо и хлеб, в размере 50 % от установленной нормы на приготовление обеда, то есть, если на первое и второе блюда израсходовано 100 граммов мяса, удерживалось 50 граммов. Во второй половине сентября стали вырезать талоны из карточек в размере 100 % на мясо и хлеб, за исключением небольшого количества столовых закрытого типа (на оборонных предприятиях). <…> Карточки на октябрь и последующие месяцы печатались в несколько измененном виде — предусматривались мелкие купюры: на мясо — по 25 граммов, на жиры — по 10, на крупы и хлеб — по 25, на сахар и кондитерские изделия — по 50 граммов. Например, за бутерброд с мясом весом в 50 граммов вырезалось с карточки два талона: один на хлеб — 25 граммов и один на мясо — 25 граммов» (Павлов Д. В. Ленинград в блокаде… С. 117–118). — /Комментарий А. С. Романова/.
336
Вопросы снабжения населения продовольствием, цены на продукты питания и т. п. составляли значительную часть содержания блокадных дневников ленинградцев. Так, А. Н. Болдырев отмечал в своем дневнике: «Если выбросить из Записи все, касающееся пищи (описание обедов, ужинов, упоминаний о том, что они состоялись, как, где и когда), то она похудеет на добрую треть» (Болдырев А. Н. Осадная запись (блокадный дневник). СПб., 1998. С. 225). — /Комментарий А. С. Романова/.
337
В. Заветновский писал дочери: «На радио ходим каждый день на репетиции, но их все отменяют — то из-за холода, то из-за отсутствия света. Вместо семидесяти человек приходит около тридцати — кто умер, кто болен». Жена Заветновского добавила интересную деталь: скрывая истинное положение дел, власти прислали киносъемочную бригаду — «хотели даже оркестр радио снимать, как будто концерт, да света не было» (Музыка в дни блокады. С. 111–112). — /Комментарий А. Н. Крюкова/.
