Аллен Даллес - Тайная капитуляция
2
Адмирал Вильгельм Канарис был главой германской службы военной разведки и контрразведки, известной под названием «абвер».
3
В течение недели после высадки в Нормандии фельдмаршалы фон Рундштедт и Роммель дважды встречались с Гитлером и откровенно высказывали ему свой прогноз об окончательном исходе битвы на Западном фронте, надеясь достучаться до маниакально запертого разума фюрера и склонить его к отступлению или к началу переговоров. Разумеется, все было бесполезно. И тем не менее они пытались. Гитлер уже разглагольствовал о сверхразрушительном чудо-оружии, и его нельзя было сдвинуть с места. Тогда Роммель задумал тайный план встречи с Эйзенхауэром или Монтгомери для обсуждения возможности сепаратного перемирия на Западе. Однако ему не удалось осуществить свой план. В середине июля Роммеля из строя вывела серьезная автокатастрофа, случившаяся из-за воздушного нападения самолетов союзников на его штабной автомобиль. Вскоре после этого по предложению Гитлера Роммель покончил с собой, поскольку он одобрил заговор генералов, хотя и не принимал в нем личного участия.
4
Хотя в наши планы не входило создание подобных комитетов, сразу вспомнился поддерживаемый Советами комитет «Свободная Германия» фон Зейдлица, состоявший из пленных немецких генералов и офицеров, которые переменили образ мыслей на советский. Русские в итоге успешно использовали эту группу как рупор своих идей при последующей советизации Германии, а не в целях убеждения немцев в необходимости капитуляции. Фон Зейдлиц был одним из генералов фельдмаршала Паулюса, взятых в плен под Сталинградом.
5
Мы в то время не знали, что Борман и его клика постепенно оттесняли считавшегося всесильным Гиммлера с властных позиций в окружении Гитлера. Борман предложил Гитлеру, чтобы Гиммлер принял командование германской группой армий «Вейхзель» («Висла») у генералов вермахта, которые не смогли успешно противостоять наступлению русских. Гитлер принял предложение, которое делалось не из добрых намерений, а было лишь трюком Бормана, направленным на то, чтобы дискредитировать Гиммлера и отдалить его от Гитлера. Гиммлеру ничего не оставалось, кроме как принять командование, и его войска очень быстро понесли серьезные потери. У него не было волшебной палочки, чтобы повернуть ход войны вспять. Его присутствие не вызывало у сражающихся того подъема энтузиазма, который мог бы компенсировать неопытность Гиммлера в командовании войсками.
6
Сейф был вскоре найден вместе со всем содержимым. Отыскали его наполовину утопленным в ручье. Вор не проявил никакого интереса к сейфу и даже не пытался его открыть. Все, что ему было нужно, – это грузовик.
7
Аналогично русскому выражению: «С паршивой овцы хоть шерсти клок».
8
Общий план предусматривал, что уничтожение тяжелой индустрии, электростанций и портовых сооружений будет производиться подразделениями вермахта под командованием Вольфа незадолго до того, как вермахт будет оставлять соответствующую территорию. Уничтожение мостов и тоннелей должны были осуществлять фронтовые части под командованием Кессельринга по мере отступления.
9
В 1944 г. Ран дважды посылал в Швейцарию «по причине нездоровья» некоего д-ра Гумперта, члена своей команды в Италии. Подлинной целью было вступление в контакт с сотрудником германской дипломатической миссии в Швейцарии Федерером, который, как подозревал Ран, имел связи с союзниками. Ран не ошибался. Гаверниц был знаком с Федерером. Когда вслед за визитом Парильи вышел на контакт Вольф, Ран прекратил собственные попытки установить с нами связь и перестал быть главным представителем от Германии в этом вопросе. Федерер передал Гумперту письмо для Рана, где говорилось, что он, Федерер, может установить контакт со мной. Ран сразу же показал письмо Вольфу. Я узнал об этом лишь недавно.
10
Внутри разведывательной структуры СС (в которой функционировали Гарстер и Циммер, но не Вольф или Рауф) не считалось преступлением иметь контакт per se с американской разведкой. Целями могло быть внедрение в ее ряды, выяснение каких-то сведений и даже проведение некого рода сделок с ней. Но в случае, когда такой контакт превращался в канал для мирных переговоров, неодобренных или неизвестных Гитлеру или Гиммлеру, ситуация становилась крайне опасной для участников. Сообщение Гарстера, однако, не могло не возбудить подозрений Кальтенбруннера.
11
В некоторых военных сводках она, однако, именуется «Кроссвордом» – как уже указывалось в этой книге, такое название ей дал Черчилль. Возможно, он-то сознавал, что эта операция на самом деле является сущей головоломкой, а он был большим любителем давать точные и звучные кодовые названия великим операциям Второй мировой войны. Но мы, не зная, что Черчилль окрестил операцию по сдаче немцев в Италии «Кроссвордом», уже дали ей название «Восход», и так она будет именоваться в нашей повести.
12
За прошедшие годы некоторые авторы спорили о том, что швейцарское правительство было информировано на высоком уровне о переговорах в рамках операции «Восход» по мере ее развития. Йон Кимхе в своей книге «Шпионаж ради мира» заявляет, что генерал Гизан знал о происходящем, «хотя официально он оставался в полном неведении» (с. 127). Сам Вайбель сделал следующее заявление в небольшой статье, посвященной данному вопросу: «Швейцарская политика нейтралитета запрещала отдавать предпочтение одной из воюющих сторон, а также, соответственно, вести переговоры о перемирии с лицами, по которым правительство не дало разрешения на переговоры… Ни Федеральный Совет, ни главнокомандующий вооруженными силами [Гизан] не одобрили бы такие переговоры… Я, таким образом, оказался в конфликте с совестью: либо отказаться от предприятия, которое могло привести к перемирию, либо нарушить приказы и взять всю ответственность на себя… Не здесь ли была возможность проявить, даже посреди мирового конфликта, крепость человеческого духа, которая была, в глубоком смысле слова, самым сердцем нейтралитета нашей страны?.. Для меня ответ был однозначным: я должен следовать за своей совестью и действовать вопреки приказам».
13
Поведение Гарстера в этот период трудно анализировать, не уяснив то двусмысленное положение, в котором он находился. Легко обвинять его в том, что он действовал за спиной Вольфа и выдал его Кальтенбруннеру, но факты скорее свидетельствуют о том, что, будучи подчиненным обоих соперников, он не мог вести себя иначе – только изображать повиновение Кальтенбруннеру, в то же время изо всех сил покрывать Вольфа и защищать, насколько возможно, себя. Похоже, Вольф понимал это затруднительное положение и как можно меньше рассказывал Гарстеру о своих истинных намерениях.
