Ольга Грейгъ - Сталин. Тайные страницы из жизни вождя народов
Неудивительно, что одним из основных требований социализма выдвигался тезис национализации женщин и детей; ведь еще герой «классической» Французской революции Марат высказался об «общности наслаждений», неминуемо последующей в процессе революционных преобразований. Хотя, и это вскоре стало понятно всем подельникам Марата и простым обывателям революционизирующей Франции, что единственным наслаждением от революции стало зрелище массовых казней.
Феминистки большевизма начала ХХ в. А. Коллонтай, И. Арманд, К. Самойлова, И. Смидович-Леман, Н. Крупская и другие предприняли все, чтобы «раскрепостить» женщин и превратить недавних подданных Российской империи в безликих советских тружениц. Благодаря этим и другим красным фуриям государство взвалило на плечи «свободных и равноправных» женщин двойную нагрузку: быть трудолюбивой рабыней и роженицей будущих поколений советских рабов, – откупаясь от возможных упреков мелкими подачками (невысокой платой за содержание детей в яслях и садах, введением в 1944 г. почетного нагрудного знака «Мать-героиня»). Роль женщины в обществе была насильственно изменена; женщина перестала быть божественной половиной мужчины. Впрочем, и сами находящиеся у власти профессиональные большевички чаще всего оставались «служебными женами», служащими прикрытием тем, кому женщины, как таковые, малоинтересны. Так что чудовищам в женском обличье с вывернутыми революционными лозунгами мозгами легко было экспериментировать на своих «сестрах» из простого народа.
Понятное дело, что в новых условиях даже те, кто от природы были мягкими, отзывчивыми и добродетельными натурами, претерпевали чудовищные изменения, сказывающиеся на душевных качествах и образе мышления. Несомненно, окажись они в иных условиях, их женская психофизиология получила бы иное развитие. Ибо эта категория священного женского начала зависит от того, в каком социуме женщина оказалась, каково влияние на нее мужчин.
«Закон есть только один. Но беззаконие – бесчисленно. «Не убий!» – коротко и сухо, но криминальная литература располагает бесчисленным количеством уголовных комбинаций, – умозаключил выдающийся русский философ И. Солоневич и продолжил: – философия есть служка богословия, пока она пытается доказать десять заповедей. И становится содержанкой политики, когда она пытается эти заповеди заменить».
А что, казалось бы, можно сказать нового в развитие библейской заповеди: «не прелюбы сотвори»? Однако революционеры оригинальничали и тут. За большевистским словоблудием о «пролетариях всех стран», «дружбе и равенстве» стояло беспардонное развращение тела и духа. Развал истоков привычного человеческого бытия шел по двум направлениям: по интеллектуальной и по моральной составляющей, – что в конечном итоге приводило к физическому вырождению наций, проживающих на 1/6 части суши и на горе себе оказавшихся под красным стягом большевизма.
Однако прервем наше философствование, чтобы показать революционную мораль власть предержащих через частный случай. Рассказ, который может многим читателям показаться циничным или скабрезным, на самом деле именно таковым и является… потому что любая неправедная власть включает в себя определенный античеловечный парадокс: либо сверхцинизм, либо сверхнасилие, либо сверхразврат, либо еще какое-либо сверх… Этот парадокс может проявляться и быть на виду или оставаться тайной для всех.
Сразу следует оговориться, что речь пойдет о ведомстве, возглавляемом секретарем ЦК Митрополитовым, где различные структуры занимались всевозможными, в том числе и весьма странными (на взгляд обывателя) задачами. Одно из структурных подразделений закрытого ведомства занималось отслеживанием сексуальных пристрастий и связей высших руководителей страны. Впрочем, подобные задачи возлагались и на отдельные подразделения в силовых структурах МВД, КГБ и проч. Но только ведомство Митрополитова имело самые уникальные возможности в силу того, что оставалось для всех тайной за сто семью печатями…
Остается лишь прислушаться к рассказу человека, который имел непосредственное отношение к самой структуре Митрополитова, и служившего референтом под его началом, поднимаясь с годами все выше по служебной лестнице.
В верхушке советской власти много было развратников и сластолюбцев, одержимых пунктиком ленинского вождизма. И у некоторых из них имелись свои тонкости интимного плана. О чем был осведомлен Митрополитов, отслеживающий всех высших руководителей вертикали коммунистической власти. Этот циник и выдающийся профессионал во многих областях знаний и человеческой психики прекрасно знал обо всех сексуальных предпочтениях своих коллег по партийному цеху (причем, не только в СССР, но и за рубежом). Ничего удивительного, ведь он многие годы возглавлял самую тайную структуру – партийную разведку.
Находившийся в почтенном возрасте первый секретарь ЦК Х. не был исключением, и так же, как, впрочем, и простые советские труженики, отдавал предпочтение определенным интимным позициям. Ведь, несмотря на то, что в начале 90-х годов, в период развала Советского Союза, партийная дамочка во время прямого телемоста с США сказала, что «в СССР секса нет», он, то есть секс в стране был, и при этом был весьма и весьма любим в верхах партийной верхушки, могущей реализовывать свои самые тайные, самые заветные и самые необычные желания.
Первый секретарь ЦК Василий Х. (назовем его так) проявил свою сообразительность, когда решился придти к своему коллеге с необычной проблемой. То ли косвенным путем пришли к нему сведения, и секретарь ЦК догадался, что предпринять, то ли в силу большого партийного опыта он понял, что находится (как все) под колпаком сотрудников Митрополитова. И, судя по всему, решил быть изобретательней всех выше– и нижестоящих коллег, приняв решение придти напрямую. Во время беседы он пожаловался Митрополитову, что последние год-полтора ощущает себя весьма скверно, и оттого, дескать, пришел попросить совета как ему быть дальше, и чтобы тот для работы над его сугубо личными проблемами выделил какого-то эксперта.
Собеседнику было хорошо известно, что Х. имел определенный пунктик по части гомосекса; как и многие коллеги, секретарь прошел тернистый путь Коминтерна снизу вверх (не зря иронично названного писателем-аналитиком, профессором Г. Климовым Гоминтерном). С самого начала, еще когда он был рекомендован на партийную работу, то оказался вынужденным пройти через то, что не было характерно его мужской природе. Но благодаря этой новой спайке, определившей его на роль верного соратника, ему удалось подняться по иерархической лестнице. Так, взобравшись на вершину партийной пирамиды, он стал заместителем того, кто в молодые годы «посвятил» его в дело революции и сам стал, в конце концов, руководителем одного из отделов ЦК партии. Не прошло и двух месяцев, как заведующий отделом умер; его место должен был занять либо человек со стороны, кто-нибудь из первых секретарей обкома, либо его первый заместитель. Но кадровый орган людей со стороны не искал, точнее, не выдвигал, а первый заместитель отказался от должности, подав заявление об уходе на пенсию по возрасту. Так Василий Х. стал исполняющим обязанности заведующего отделом ЦК. А на очередном пленуме ЦК партии он был кооптирован (предложен) в кандидаты в члены ЦК партии. На этой должности пробыл он без малого десять лет. И в связи с кончиной лидера компартии Х. оказался в сложном положении ожидания своей дальнейшей участи. Но судьба миловала его, и стареющий чиновник остался в новой команде на прежней должности; а так как он уже был членом ЦК, то на ближайшем пленуме был избран секретарем ЦК партии.
