Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом)
Пробую задним ходом выбраться — все бесполезно. Завязли в шуге, которая, как вата, обняла и зажала. Пробуем лотом измерить глубину. Лот уходит в шугу на четверть, а дальше пробить ее не может. Завязли… Теперь все будет зависеть от того, куда нас понесут ветер и течение.
Через час становится ясно: несет на камни Унковского либо на кекур возвышающуюся из воды конусообразную скалу. Утонуть, может, и не утонем, но корабль поломаем… И во всем опять виноват я сам. Ведь сигнальщик-помор предупреждал, что шуга опасна… Спустился я на нижний, закрытый от ветра мостик. Мечусь, что зверь в клетке, курю трубку за трубкой. И тут слышу взволнованный голос вахтенного начальника:
— Товарищ командир, за мигалкой вдоль острова Путятина и у пяти кекуров чистая вода шириной почти полмили!
Смотрю: действительно, вот она, желанная чистая вода… Командую:
— Право руля, держать полкабельтова вдоль края шуги. Штурман, чаще определять наше место!
Сам взял пеленга, проложил. Место и курс получились очень близко к береговой черте и особенно — к кекурам. Так раньше мы никогда и не хаживали. Если бы я, будучи флаг-штурманом, увидел такое на каком-нибудь корабле, учинил бы разнос и штурману и командиру. А сейчас иду, да еще радуюсь… Однако пока, кажется, рановато… Идем прямо на самый южный кекур. Надобно повернуть вправо, да там шуга, из которой только-только выбрались. Идти, прямо — значит, носом таранить кекур!.. Из одной беды выбрались и тут же в другую попали!
Пришлось скомандовать:
— Право на борт! Коордонат шестьдесят градусов. При этом маневре корабль на некоторое время вошел в кромку разреженной шуги. А с южным кекуром мы разошлись почти на расстоянии рукопожатия.
В нужную бухту пришли поздно. Швартовались, освещая пирс сигнальным прожектором. Иного не было ни у нас, ни у подводников, которыми командовал самый молодой на Тихоокеанском флоте командир бригады Г. Н. Холостяков.
Бухта ото льда была свободна, и мы, учитывая опыт, ошвартовались кормой к берегу. Прибыл начальник штаба бригады подводных лодок — узнать, сколько мы можем дать воды. Доложил. Неожиданно в каюту ворвался однокурсник Николай Ивановский — теперь командир подводной лодки. Обнялись: не виделись с момента окончания специальных курсов.
— Слушай, Володя, выручи! Ржавеют механизмы. Кругом сырость — хуже, чем под водой. Дай краски, чтобы покрасить хоть самое главное.
Тут же вызвал боцмана Васильева. Спрашиваю, сколько у нас имеется краски, чем можем помочь подводникам.
Я знаю, как трудно боцману, любящему свой корабль, расстаться с самым драгоценным, от чего весь вид корабля зависит, расстаться с запасами накопленной краски. Боцман любил корабль, на котором служил, потому и был рачителен до предела. Тем более что старый корабль требовал большого ухода.
— Васильев, а ты на подводных лодках бывал?
— Ни в жизнь.
— Слушай, Коля, — обратился я к Ивановскому, — вызови своего боцмана, пусть он Васильеву твою лодку покажет по-настоящему.
Николай сразу смекнул, в чем дело, вышел на палубу и свистнул в два пальца. Вот уж не ожидал от него такого.
— Послушай, что это за новый вид корабельной связи? — удивился я.
— Вот и видно, что и ты, вроде своего боцмана, подводную лодку знаешь только понаслышке: когда работают дизеля, кроме свиста и жестов руками, никакая другая связь не годится!
Боцмана наши ушли на подводную лодку, а мы с Ивановским остались в каюте, сидим, вспоминаем годы морского младенчества.
Первым в каюте появился Васильев:
— Понял я, товарищ командир, что на флоте нет службы труднее, чем у подводников. А насчет краски не беспокойтесь — все сделано по-братски. Сколько могли, столько и дали. Подводники довольны.
К вечеру второго дня сдали подводникам воду. За это время в нашей бане помылись и наши краснофлотцы и подводники. Ребята беседовали между собой, находили земляков. Все вместе посмотрели кинокартину, обменялись кинолентами. Подводники были рады-радешеньки.
Ведь тогда на южном берегу этой бухты, кроме нескольких наскоро сделанных пирсов и немногих зданий, ничего не было! А на северном берегу были разбросаны дашь деревянные домики небольшой деревеньки…
И лет-то с того времени прошло чуть больше сорока, а какие сказочные перемены произошли в Приморском крае!
Туманы, чтоб вас!
Сколько ни плавал, а туман, по-моему, самое неприятное для моряка. Днем ничего не видишь, а ночью и того хуже. Все промокает насквозь, вещи покрываются плесенью.
Теперь, имея средства радиолокации, входить в бухту Золотой Рог, в залив Стрелок, да и в любое другое место, и выходить из них — проще простого. А в те годы нам пришлось изрядно натерпеться. Хотя за все время существования нашего соединения не было ни одной навигационной аварии или столкновения, но плавание в тумане изматывало людей.
…Стояла середина лета. Туман — плотней не придумаешь. Под руководством Викторова идет очередное флотское учение. Как всегда, все пять минных заградителей изображают «противника». Викторов держит свой флаг на «Томске». За ним следуют «Эривань», «Астрахань», «Теодор Нетте» и «Ворошиловск». Запас хода у каждого — всего четыре-пять оборотов гребного винта в минуту, и вот извольте при этом соблюдать заданную дистанцию! Чуть отстал — нагонять будешь часами.
На учении нас должна найти авиация, будут атаковать развернутые в море подводные лодки, торпедные катера и, наконец, по нас будет бить артиллерия береговой обороны.
Торпедным катерам «Г-5» с дюралевыми корпусами, обладавшим в то время самой большой скоростью из всех видов надводных кораблей, приходится совсем туго. На них нет никаких средств наблюдения. Стоит только прибавить обороты моторов, как вообще ничего не слышно. Чтобы найти противника, приходится прочесывать море, идя гребенкой: зубья — сами катера. На волне при скорости ветер бьет так, что никакие шлемы не помогают, стоять можно только спружинив ноги.
На подводных лодках того времени имелись шумопеленгаторы типа «Марс». С такими-то несовершенными средствами требовалось в назначенном квадрате найти и атаковать «противника»!..
На самолетах тоже трудно. Какое же острое зрение, какую наблюдательность нужно иметь летчикам, чтобы по едва заметным признакам найти морскую цель? А они успешно искали и находили. Мало того, еще и наводили силы флота для нанесения удара.
Мы много и часто плавали в тумане. И естественно, стремились сделать такое плавание безопасным. Для этого мы стали применять большие тральные буи, которые имели электролампы, действующие от аккумуляторов, находившихся внутри корпуса буя. Сначала мы применяли такие буи на своем корабле, а патом вооружили ими и остальные заградители.
