Николай Павленко - Лефорт
В общей сложности в конце сентября — октябре было казнено 799 стрельцов. Более половины из них казнили без следствия. Жизнь была сохранена лишь молодым стрельцам в возрасте от четырнадцати до двадцати лет.
Надлежит отметить, что Петр принуждал участвовать в казнях и Лефорта, а также еще одного иностранца, командира Преображенского полка Блюмберга. Оба, однако, отказались, заявив, что в их странах не принято частным лицам выступать в роли палачей. Лефорту удалось смягчить гнев своего августейшего приятеля и в отношении Софьи. Петр намеревался круто расправиться и с ней, однако Лефорт убедил царя, что ему не следует проливать кровь своих родственников, ибо этот его поступок вызовет осуждение как внутри страны, так и за ее пределами.
Чем занимался Франц Яковлевич в эти насыщенные драматизмом дни?
В его обязанности входило и участие в суде над стрельцами, и ведение дипломатических переговоров, и устроение многочисленных обедов, на которых неизменно присутствовал Петр. Но более всего Лефорта, надо полагать, заботило завершение строительства его дворца.
Согласно повелению Петра, дворец Лефорта должен был быть готов ко времени возвращения Великого посольства в Россию. Но поскольку посольство прибыло в Москву ранее намечавшегося срока, закончить работы не успели: во дворце велась внутренняя отделка помещений. К началу 1699 года часть покоев была готова к заселению, обставлена необходимой мебелью, зеркалами, картинами и всем прочим. 27 января 1699 года Франц Яковлевич отправил в Женеву послание с кратким описанием покоев дворца:
«Прежде всего упомяну о большой зале, по отзывам многих превосходно меблированной; другие четыре комнаты убраны не менее прекрасно, но в разном виде. Одна из них оклеена вызолоченной кожею и снабжена дорогими шкапами; во второй помещены весьма редкие китайские изделия; третья обита желтою шелковою тканью (камкою) и в ней кровать в три локтя вышины с пунцовыми занавесами; четвертая увешана, по желанию его царского величества, сверху донизу морскими картинами и убрана, начиная от потолка, моделями галер и кораблей.
Есть еще десять комнат, из которых четыре ждут своего богатого убранства. Кругом здания на галереях будет поставлено до десяти малого размера пушек (в 1/2 и в 1/4 фунта пороха) и три батареи; одна из них, в тридцать орудий большого калибра, находится на противоположном берегу реки (Яузы) и обращена фронтоном к дому. До пятидесяти пушек поставятся еще вдоль прудов».
Артиллерия предназначалась для стрельбы во время торжественных празднеств. Первое из таких празднеств было связано с новосельем. Оно состоялось в январе 1699 года.
Более обстоятельные сведения об убранстве дворца можно извлечь из описи имущества Лефорта, составленной после его кончины по распоряжению Ф.А. Головина. Опись подтверждает слова Франца Яковлевича о превосходной меблировке комнат. В них в общей сложности находилось около семидесяти зеркал, множество разнообразной серебряной посуды: блюд, тарелок, блюдец, кружек, чашек, стаканов, кубков.
Комнаты были обставлены дорогой мебелью: кроватями, стульями, столами, диванами, креслами, подсвечниками. В описи было названо общее количество «морских картин», развешанных в одной из комнат, — тридцать одна картина в черных рамах, «да повешаны каторга, да четыре корабля».
Перечислены в описи постельные принадлежности, а также предметы туалета: одеяла, рукомойники, лохани. Отметим отсутствие в описи ножей и вилок, из чего следует, что гости пользовались во время угощений перстами.
Франц Яковлевич, по-видимому, был большим модником. В его гардеробе насчитывалось свыше сорока кафтанов разного цвета и покроя, изготовленных из разных материй, но почему-то небольшое количество штанов — всего пять.
Часть имущества, числившаяся за Лефортом, была передана после его смерти двору царевича Алексея Петровича: 50 стульев и кресел, две скатерти, 24 салфетки, 18 стремянных кубков. Кое-что перепало Меншикову: два кафтана суконные, два камзола, три китайских ковра, две китайские парчи, персона государя.
Вдова покойного получила два сорока соболей, соболье одеяло, 70 персидских овчин, 12 блюдечек, а также золотые вещи: запонки, чарки, стаканчики, золотую цепь, подаренную Лефорту Голландскими Штатами.
Из всего имущества, которым пользовался Франц Яковлевич, наиболее дорогим считалась серебряная посуда{170}.
Отметим, что, находясь в составе Великого посольства, Лефорт проявлял известную инертность и слабый интерес к строительству своего дворца. Основанием для подобного суждения являются письма к нему супруги, на которые не следовало ответов, то ли потому, что первый посол был чрезмерно обременен заботами, то ли потому, что он вообще предпочитал пользоваться доставшимися ему благами, но не любил утруждать себя заботой об их добыче.
Первого июля 1698 года Елизавета Лефорт писала мужу: «Архитектор пишет вам, и он уже писал вам несколько раз, чтобы узнать, как вы хотите, чтобы он сделал кровлю, так как дворец достроили, и он не может отделываться внутри пока покрытия не будет. Он хочет знать, хотите ли вы кровлю из дерева или железа. Он еще не получил ответа на все свои письма».
Ответа не последовало, так как 22 июля Елизавета еще раз напомнила: «Относительно дворца я не раз писала вам о том, что архитектор здесь готов и что остается сделать одну кровлю. Но он не знает, хотите ли вы, чтобы ее сделали из дерева или железа. На этот счет вы мне не ответили до сих пор». В ожидании наступления дождливой погоды, «они теперь собираются дворец покрыть деревом». В третьем письме, отправленном 29 июля, новое напоминание: «Я не раз писала вам с просьбой дать приказ о том, чем вы хотите, чтобы покрыли дом — из железа или дерева». Не дождавшись ответа, супруга 5 августа известила Франца Яковлевича, что дворец «ныне достроен, работают над внутренними стропилами и кровлей, как можно больше». Думается, что приятель царя проявил безразличие не только к тому, какой кровлей будет покрыт его дворец, но и к прочим хозяйственным заботам. Во всяком случае, в источниках отсутствуют свидетельства о его интересе к этим вопросам.
Самая главная забота Петра после стрелецкого розыска состояла в строительстве флота в Воронеже. В первый раз после возвращения из-за рубежа Петр отправился в Воронеж 23 октября 1698 года. В этот воскресный день Лефорт устроил у себя праздник, на котором присутствовали иностранные дипломаты и бояре. В Воронеж царь прибыл 31 октября. Его взору представилась радостная картина, с которой Петр поспешил поделиться с Виниусом. «Мы, слава Богу, — писал он 3 ноября, — во изрядном состоянии нашли флот и магазейн обрели». В декабре царь возвратился в Москву, чтобы повторно отправиться к воронежским верфям 19 февраля 1699 года.
