Эвелин Уэллс - Нефертити. Повелительница Двух Земель
Его поддерживали Сменхкара и Меритатон. Многие приписывают это ревности, возникшей между Нефертити и ее старшей дочерью. В тринадцать лет Меритатон явно обладала такой же, как у матери, силой характера и не меньшим очарованием. Надписи на винных кувшинах свидетельствуют о разрыве семьи. В 1356 году до н. э. Эхнатон покинул царские покои и переехал в Северный дворец – великолепное здание в северном предместье, стены которого были украшены прекраснейшими амарнскими фресками, являющимися теперь одной из величайших художественных ценностей Египта. Меритатон и ее муж переехали с отцом. Винные кувшины того года с именем Нефертити находятся в ее собственном дворце «рядом со стеной».
Огромный дворец в центре города, который до сих пор остается самым большим некультовым зданием в мире, опустел. В течение года его изысканные покои служили складом продукции и стойлами для домашних животных. Еще несколько лет – и стены начали крошиться, поскольку никто их не ремонтировал. С тех пор царский дворец никогда больше не использовали по назначению.
По поводу столь внезапного разделения известной своей крепкой сплоченностью семьи существует много предположений. Одно из них утверждает, что это Нефертити изгнала царя за его позор или из-за нарастающей странности его поведения, с которой она не могла справиться.
Мы легко можем себе представить гордое удаление Нефертити в ее собственный дворец. Как будто бросая вызов поднимающемуся в Фивах движению за возвращение Амона, она назвала свой дворец Домом Атона и завела у себя собственный двор. Она не осталась в одиночестве. Между Фивами и амарнскими дворцами постоянно курсировал неизменно преданный Нефертити Ай. Вместе с ней в похожем на драгоценный камень дворце с его маленькими внутренними двориками и садами жили три, а может, и четыре ее младшие дочери – Нефернеферуатон (ей было пять лет, и Эхнатон придумал ей специальное имя в честь Нефертити), Сетепенатон, ей было три года, и годовалая Бактатон, последняя из «гирлянды амарнских принцесс». Поскольку Эхнатон и Нефертити стали жить врозь сразу после ее рождения, причиной этого могли быть и государственные соображения. Может быть, Нефертити не могла больше иметь детей. Ей было уже двадцать восемь, свою женскую жизнь она начала совсем юной.
Вместе с другими детьми в доме Атона жил любимец Нефертити, младший сводный брат Эхнатона, крепкий и красивый семилетний Тутанха-тон, в те времена еще не проявлявший признаков внутренней физической слабости.
Впрочем, единственным доказательством этого разлада между Эхнатоном и Нефертити служат надписи на винных кувшинах, оказавшиеся в разных домах сразу после рождения Бактатон. Предположительно, каждый член царской семьи имел свое собственное хозяйство, но мы не можем полностью доверять свидетельству кувшинов.
Однако существуют и другие свидетельства произвола со стороны Меритатон, которая официально занимала должность если не правительницы, то повелительницы Северного дворца при двух царях.
Гордая Нефертити никогда бы не согласилась стереть свое имя (особенно после исключения его из официальных документов) со стен некоторых зданий и памятников Амарны и заменить его именем Меритатон. Намеки на соперничество между матерью и дочерью существуют и в таком месте, как так называемый Солнечный домик Меритатон, где первоначальное имя царицы, его владелицы, было заменено именем Меритатон. Джон Пендлбари пишет, что стертым, несомненно, было имя Нефертити. Солнечный домик был построен для царицы. Сменхкара был соправителем, но Меритатон так никогда и не стала царицей. Она была коронованной принцессой, и не более.
Вполне вероятно, что старшая красавица дочь Нефертити, возбужденная своим внезапным возвышением и властью, присвоила определенные привилегии и владения своей матери. Теперь Меритатон принадлежал кавалерийский эскадрон царицы, и именно ее кувшины с вином были найдены во дворце Нефертити.
Сменхкара и Меритатон явно узурпировали привилегии правителей, но не утруждали себя их обязанностями. Амарнские художники изображали их очаровательной молодой четой в таких же отражающих взаимную любовь позах, в которых так часто изображали Эхнатона и Нефертити. Они очень походили на царственных родителей Меритатон, но, к несчастью, их преследовали неудачи. Самой большой из них было то, что за три года соправительства у них не появилось ни одного ребенка, который мог бы наследовать трон.
Могло ли это стать причиной инцидента, на который так часто ссылаются и который столь чужд нашим моральным и этическим нормам?
Это свидетельство было найдено на фрагменте камня в развалинах Гермополиса. На нем вырезано: «Солнечный домик царской дочери, которую он любит, Анкесенатон-младшей, дочери Анкесенатон и Эхнатона».
Это единственное свидетельство о ребенке Эхнатона от их с Нефертити третьей дочери, родившемся в 1354-м или 1353 году до н. э., и последний дошедший до нас факт из жизни Эхнатона.
Но в египетских царских семьях перед лицом угасания рода такая мера была не просто обычной, а даже желательной для укрепления чистоты крови. Нефертити, которая рожала только дочерей и чья дочь Меритатон не дала наследника Сменхкаре, могла одобрять эту попытку в качестве последнего и отчаянного средства произвести наследника мужского пола для продолжения восемнадцатой династии. Попытка провалилась, родилась девочка.
Однако фрагмент из Гермополиса бросил темную тень на память о великом царе.
В великом дворце случались и другие инциденты, которые вынуждали Нефертити хранить гордое молчание в своем меньшем дворце у стены. Тем не менее так же, как до нее ее свекрови царице Тиу, Нефертити пришлось взять на себя важные обязанности, поскольку Эхнатон был уже достаточно истощен бременем управления государством. На последних скульптурных портретах царь изображен ссутулившимся, апатичным, с трудом сидящим на троне. Он никогда не был физически крепким. Он никогда не стремился конфликтовать ни по поводу себя, ни по поводу Египта. И Сменхкара, мальчик, которого он выбрал своим преемником, в течение своего короткого правления никогда не демонстрировал своей собственной воли.
Но даже если, как предполагается, Нефертити провела несколько месяцев, а может, и несколько лет изгнанной из большого дворца, она никогда не сходила с политической сцены. И всегда за ее стройной гордой фигуркой маячила темная фигура постаревшего, но неукротимого Ая. Он все еще оставался избранником судьбы. Хармхаб был к нему близок, и эти двое сообщали ей обо всех серьезных событиях в Фивах и в Северном дворце.
Это время было тяжелым и для Эхнатона. На него постоянно наседал Хармхаб, требуя разрешения повести своих солдат и вернуть утраченные Египтом земли. Он возражал против усиления веры в Атона и даже предрекал, что, пока в Египте не будет восстановлена вера в Амона, страна будет находиться на краю гибели. Все эти разговоры становились все более неприятными для Эхнатона, который тем меньше желал выслушивать критику по поводу своей веры, чем больше она подвергала опасности Египет. В конце концов затаивший ненависть к Атону Хармхаб поделился своими мыслями с рядом высокопоставленных фиванских жрецов Амона.
