Элизабет Гаскелл - Жизнь Шарлотты Бронте
Все позорные подробности вышли наружу. Брэнвелл в приступе самобичевания или, точнее, как ни странно это звучит, в приступе преступной любви не мог ничего скрыть из страха бесчестья. Он дал волю своим страстям, и это ужаснуло его любящих сестер; слепой отец был ошеломлен и горько проклинал развратную женщину, которая соблазнила и увела на путь смертного греха его мальчика, его единственного сына!
Теперь получили объяснения все перепады настроения Брэнвелла – от бесшабашной радости до жестокой, продолжавшейся месяцами хандры. Причиной его невоздержанности оказалось нечто большее, чем просто потворство собственным слабостям: чтобы заглушить угрызения совести, Брэнвелл пристрастился к спиртному.
Самым печальным было то, что он по-прежнему сохранял любовь к женщине, которая сумела завладеть его сердцем. Несомненно и то, что она испытывала такие же чувства; мы еще увидим, насколько подтвердились эти заявления. Странно, что, встретившись с ней тайно в Хэррогейте несколько месяцев спустя, Брэнвелл не согласился на ее предложение бежать вместе. По-видимому, в сердце этого испорченного и слабого молодого человека все же до самой смерти оставалось место для добра. Все в этой истории случилось как бы наоборот по отношению к другим историям такого рода: жертвой оказался мужчина, а не женщина, именно его жизнь была разрушена страданиями; проступок следовал за проступком, и позором оказалась покрыта его, а не ее семья. Что касается женщины, то тут надо вспомнить, что ее отцом был весьма благочестивый человек191 и что в ее венах смешалась кровь нескольких благородных родов. В доме, где прошли ее детство и юность, собирались те деятели нашей истории, чьи имена чтут до сих пор, подобно именам святых, за их добрые дела. Эта женщина продолжает вращаться в самом респектабельном обществе; она прекрасно выглядит для своих лет и пользуется всеобщим вниманием благодаря своему немалому богатству. Мне встречалось ее имя в газетах нашего графства: в сообщениях о рождественских балах ее называют как одну из патронесс; слышала я о ней и в лондонских гостиных. Давайте же почитаем не только о страданиях человека, согрешившего вместе с ней, но и о несчастьях, которые она причинила невинным жертвам, чьи преждевременные смерти отчасти имели причиной и ее поступки.
Нам пришлось, как это ни прискорбно, позаботиться об удалении Брэнвелла. Он постоянно находился в прострации или горько каялся, и никому не было от него покоя. В конце концов мы были вынуждены отослать его отсюда на неделю, попросив присмотреть за ним чужих людей. Сегодня утром он прислал письмо, в котором выражает нечто вроде раскаяния… но, пока он остается у нас, я не жду спокойной жизни в этом доме. Боюсь, нам всем надо готовиться к утомительному и беспокойному времени. Когда я уезжала от тебя, у меня было острое предчувствие, что меня ждет нечто крайне неприятное.
Август 1845 года
Дела у нас идут как обычно: не слишком радостно в том, что касается Брэнвелла, хотя его здоровье и отчасти настроение в последние дни стали получше, поскольку он теперь вынужден воздерживаться от спиртного.
18 августа 1845 года
Я не писала некоторое время, поскольку не могла сообщить ничего хорошего. Надежды на выздоровление Брэнвелла очень слабы. Иногда мне кажется, что он уже ни на что не годится. Последние потрясения сделали его совсем безрассудным. Остановить Брэнвелла в осуществлении его пороков может только полное отсутствие средств. Однако надо надеяться до последнего, и я пытаюсь это делать, хотя по временам любая надежда на лучшее кажется мне ложной.
4 ноября 1845 года
Я так надеялась, что смогу пригласить тебя в Хауорт. У Брэнвелла появилась возможность получить место, и я ждала только, что его усилия увенчаются успехом, чтобы сказать: дорогая ***, приезжай к нам в гости. Однако это место (секретаря при железнодорожном комитете) отдали другому. Брэнвелл по-прежнему остается дома, и, пока он здесь, ты к нам не приедешь. Чем больше я наблюдаю его, тем больше убеждаюсь в этом решении. Мне хотелось бы сказать о нем хоть что-нибудь доброе, но не могу. Поэтому я лучше просто промолчу. Мы все очень благодарны тебе за твое предложение относительно Лидса, однако похоже, что все наши планы открыть школу в настоящее время придется отложить.
31 декабря 1845 года
Ты хорошо сказала – по поводу ***, – что ни одно страдание не может быть так ужасно, как боль разлуки. Увы! Правота этих слов подтверждается ежедневно. *** и *** ведут жизнь тяжелую и утомительную в ожидании их несчастного брата. Как печально, что те, кто сам не согрешил, должны так жестоко страдать.
Так окончился 1845 год.
Пожалуй, тут стоит закончить рассказ о внешних событиях в жизни Брэнвелла Бронте. Через несколько месяцев (я знаю точную дату, но по очевидным причинам не стану ее приводить) тяжело болевший муж той женщины, с которой Брэнвелл вступил в связь, умер. Молодой человек давно ожидал этого события с некоторой злой надеждой. После смерти мужа его любовница обретала свободу. Как ни странно, Брэнвелл все еще страстно любил ее и вообразил, что теперь они могут сочетаться браком и жить дальше, не боясь упреков и порицаний. До этого она предлагала ему вместе бежать, постоянно писала ему, прислала деньги – целых двадцать фунтов; он помнил те преступные обещания, которые она давала; ради него она не побоялась ни позора, ни угроз со стороны своих детей выдать ее мужу. Поэтому он считал, что она его любит. Однако он не знал, насколько глубоко проникло зло в душу этой развращенной женщины. Ее супруг сделал завещание, по которому все его состояние переходило в распоряжение жены, но только при условии, что она никогда больше не будет встречаться с Брэнвеллом Бронте192. В тот момент, когда зачитывалось завещание, Брэнвелл, узнав о смерти мужа своей возлюбленной, собирался ехать к ней, хотя та не знала о его намерениях. Она срочно направила в Хауорт слугу. Тот остановился в «Черном быке» и послал за Брэнвеллом в пасторат. Молодой человек явился в таверну и некоторое время разговаривал с посланником за закрытыми дверями. Затем слуга вышел, сел на лошадь и ускакал. Брэнвелл оставался один в комнате. Прошло не меньше получаса, прежде чем оттуда послышался звук, – снаружи он казался похожим на мычание теленка. Когда открыли дверь, то обнаружили, что с Брэнвеллом приключилось что-то вроде припадка: он впал в ступор от горя, ведь его возлюбленная запретила ему когда-либо с ней видеться, поскольку в противном случае теряла все свое состояние. Пусть она живет дальше и процветает! Когда Брэнвелл умер, в его карманах нашли ее письма: он носил их с собой, чтобы всегда иметь возможность перечитать. Теперь его нет с нами, и что случилось с его душой, известно только Божественному милосердию. Когда я думаю об этом, я изменяю слова моей молитвы. Пусть эта женщина живет и кается! Ибо Божественное милосердие безгранично.
