Андрей Загорцев - Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота
— Я сделан из такого веществааа, из двух неразрешимых столкновений, из ярких красок полных торжествааааа и черных подозрительныыых самнениййй, — напевал себе под нос моряк, ловко разматывая кабель…
— Скиба, ты, что ли? — узнал я связиста.
— Оо, здарова! — обрадовался мой недавний знакомец. — Прибыли уже? А меня Масел отправил полевку кинуть от коммутатора на технарей. Линейщики, будь они неладны, вечно тупят. Что, как добрались? — Скиба присел на пригорок, явно намереваясь передохнуть и посудачить.
— Да нормально. Как короли, морем шли. Тут неподалеку высадились без техники.
— Блин, а мы колонной сперва на пароме. Потом еще так колесили, пыль глотали… Чего здесь бегаешь — на фишку, что ли, отрядили?
— Да нет, электричества хотел надыбать, кабель есть. Да только вон возле движка помпотех всех строит, орёт благим матом. Хрен подберешься, да из электриков никого не знаю. Так что обломился по полной.
— Кабель говоришь? А сколько у вас?
— Да катушка примерно такая, — я развел руками, показывая размер катушки.
— Ха! Ну, если поделитесь, то с электричеством Масел порешает на раз-два отставить.
— Он чего, с помпотехом или электриками дружит?
— На хрена в Тулу со своим самоваром и прокисшими пряниками, — улыбнулся Скиба, — мы сами себе с усами. Пойдём, щас полевку докину, подцеплюсь, со старшинкой нашим переговоришь.
Я помог матросу дотащить полевой кабель до палатки техников. Связист снял с себя телефон. Установил его на раздвижной столик, подсоединил контакты, крутанул ручку вызова.
— Аллё, «Святка»? Аллё, как слышишь «Святка»? Даю отсчёт — пять, четыре, три… ага, давай фишку подпиши…
Действительно, связисты, а в особенности радисты, оказались сами себе с усами. В радиостанции, начальником которой был мой земляк Николай Сергеевич, было две машины. Одна — сама радиостанция, напичканная различной аппаратурой, а вторая машина называлась «силовая установка» и предназначалась для выработки электричества. Электрическая машина в экипаже Маслова работала как часики без всяких перебоев и скачков напряжения.
Сергеич выслушал меня, покрутил головой:
— Тока шобы ни один моряк ни слухом ни духом. Кабель маскируйте дюже хорошо, мне еще не хватало, шоб помпотех али начальник связи засекли. Давай, ташшы катушку. Плафонов нету, а патроны под лампочки есть — сами там себе абажуры склепаете с газеток. Ну, давай шустренько…
Я помчался за катушкой с кабелем. Навстречу мне попались убегающие непонятно от кого Зелёный и «Киев», тащившие в руках длинные трубы.
— Стоять, мазута! — заорал я одногруппникам вслед. — Щас стрелять буду!
Разведчики узнали мой голос, оглянулись по сторонам и остановились.
— Брейк, ты, что ли? — боялся ошибиться в темноте Зелёный.
— Ага, я! Чего прёте, хулиганы?
— Да столы, кровати, пирамиду получили. Смотрим, печки стоят в палатке, под склад переделанной, саму печку вытащили через полог, за трубами пошли, а там уже вахту выставили. Матрос орать дурниной начал, кипеж поднялся. А ты там как, «Свету» нашёл?
— Щас приведу, — пообещал я и побежал за катушкой.
Кабеля вполне хватило и на связистов, и на прокладку линии от силовых установок до нашей палатки. Сам Маслов прикрутил мне на один из кусков кабеля несколько патронов, сделал розетку и вилку. Кабель запитали на силовую электростанцию, потом я долго и упорно маскировал его, прикапывая и засыпая листьями. В палатке разводку сети нам сделал Скиба. Прикрутил розетку на дощечку на столбе и с моей помощью протянул под потолком кабель с лампочными патронами.
Ну, а сейчас у вас будет свет, — громко возвестил он и умчался.
Через пару минут лампочки ярко вспыхнули.
— Ур-ра! — вполголоса заорали наши разведчики. — «Света» пришла!
Вот, если бы не было электрического освещения, упали бы на кое-как расставленные походные шконки среди ящиков и заснули. А теперь видно, что бардака в нашей палатке хоть отбавляй. Пришлось заниматься наведением порядка. Вместо дощатой палубы — пожелтевшая трава, которую Федосов задумал привести в вид добропорядочного паркового газона. Шконки расставляем по линеечке. «Каюту» каплейта аккуратно занавешиваем плащ-палатками. Устанавливаем туда стол, стул, койку. Над лампочкой сооружаем самодельный абажур. Не было печали, теперь еще одна головная боль — печка. Установить-то установили, а дрова откуда? Соответственно, инициатива на флоте любит инициатора. Так что товарищи, притащившие печку, вперёд — на заготовку дров! А Федосов совсем с ума сошёл: если есть печка, то должен быть истопник, и средства пожаротушения, и инструкция истопнику. Габой со Смирновым идут на задачу по добыче чего-нибудь пожаротушащего, я за столом сижу и со слов Федосова пишу инструкцию матроса-истопника. Когда же мы спать-то ляжем? Александр Палыч никак не уймется. Рихтман с Уткиным притаскивают откуда-то несколько досок и полную плащ-палатку песка. Сооружают в углу макет местности. Интересно, а где нормально сколоченный ящик из ротной матбазы? Наверняка какая-нибудь ушлая группа из старшаков прихватила. Оказалось, со склада хозяйственного имущества притащили оружейную пирамиду и её тоже устанавливают. Замкомгруппы цепляет внутрь заранее припасенную опись и навешивает замок. Сдаем оружие, которое все время таскали за спиной. Надо Федосову по голове дать, чтобы он вырубился и не развивал такой кипуче-злое… чей деятельности. Наверняка если бы нашёл досок, то устлал бы ими палубу, которую бы мы потом с остервенением драили. Эту мысль я от небольшого своего ума высказал вслух.
— Доскиии!! — чуть не завизжал Саня. — Тринадцатый КАМАЗ! Водила Симоненко нашего призывааа!..
Федосов побегал по палатке и убежал снова в ночь, вытащив откуда-то из ящиков белую пластиковую фляжку.
— У меня еще две таких от лётчиков, — похвастался он мне, пряча фляжку на груди.
Короче, до рассвета мы спать так и не легли. А с утра появился с кучей листов-карт под мышкой наш каплейт. Зашёл в палатку и остолбенел:
— Федосов, это точно наша палатка?
— Точно так, товарищ каплейт! — бодро отрапортовал старшина.
Ну да, в ночи, когда ставили, было ни хрена не видно. Царил сущий хаос и неразбериха. Сейчас в палатке настланы дощатые сосновые полы, уже надраенные и блестящие в утреннем свете. В углу аккуратным штабелем сложены ящики с имуществом. Стоит пирамида, закрытая на замок. Походные одноярусные койки по линеечке в строю выровнены. Самодельная полка с шеренгой котелков. Печка посреди палатки тихонько потрескивает и распространяет уютное тепло. Рядом ящик с песком, лопата и красный огнетушитель (не заправленный, но кто об этом знает?). Капитанская каюта обставлена, как положено. Даже на шконке имеется матрас, подушка и одеяло. Все аккуратно заправлено. И, в довершение всего этого великолепия, тихо разговаривает радио на группном магнитофоне. А на столе стоит кружка для каплейта, полная горячего кофе, и на подкотельнике пара бутербродов с паштетом и салом. Вообще-то бутерброды и кофе я готовил для себя, ибо до безумия устал, заполняя ровным почерком всякие бумажки для замкомгруппы. Но раз уж зашёл командир и обратил внимание, то, конечно же, товарищ капитан-лейтенант, это для вас!
