Юрий Безелянский - Кинозвезды. Плата за успех
Старая-престарая история: мы себя видим в одном образе, а со стороны нас видят совсем иначе. У французских режиссеров Роми Шнайдер вызывала неизменные восторги и как женщина и как актриса. Вот только некоторые высказывания.
Клод Сотэ: „Роми — необычная, не повседневная актриса. У нее все задатки великой звезды. Наслаждение — видеть ее перед камерой, сконцентрированной и готовой к творчеству. Она может играть вечно, потому что ее лицо не подвержено разрушительному воздействию времени и с возрастом становится еще прекраснее“ (1973).
Александр Астрюк: „Роми Шнайдер самый прекрасный подарок, который Германия сделала миру после Марлен Дитрих“ (1971).
Робер Энрико: „Роми Шнайдер — единственная представительница нашего времени, кому суждено остаться в истории кино. Ее германская северная внешность, угловатое лицо с выступающими скулами и ямочками заставляет вспомнить Грету Гарбо и Марлен Дитрих. Я восхищен внутренним огнем и сильными чувствами, которые она вкладывает в работу. К тому же она феноменально фотогенична“ (1975).
Бертран Тавернье: „Клод Сотэ сравнивал игру Роми Шнайдер с музыкой Моцарта. Мне же вспоминаются Малер или Верди…“ (1980).
Жан Кокто: „Искусство — это то, что превращает тайну в свет“. Этот комплимент я бы хотел адресовать Роми Шнайдер, настоящей трагической художнице» (1980).
Хватит? Нет, еще одно мнение, которое выразил режиссер Клод Шаброль (он снимал с актрисой фильм «Невинные с грязными руками» — 1974): «Роми для меня — типичная женщина, красивая, с сильным эротическим излучением, характером и личностью».
Да, сильная личность. Решительный характер. И такой человек всё же сломался. Она перенесла две автомобильные катастрофы, сложную хирургическую операцию на почках, смерть любимого сына. Последнее окончательно подкосило Роми Шнайдер. Мать и сын не только любили друг друга — они дружили.
Давид тяжело перенес ее расставание с Даниэлем и совсем не принял ее нового любовника, Лорена Петена. Он воевал с Лореном, но продолжал дружить с матерью, о чем свидетельствует запись в ее дневнике от 3 июля 1981 года: «Между мной и Давидом существуют очень тесные отношения. Он — чудесный спутник. Моя профессия его воодушевляет. Он любит давать советы, поправлять ошибки. Наверно, он тоже будет актером или, может быть, даже режиссером».
Давид не стал режиссером. 5 июля 1981 года он нелепо и трагически погиб. Ему шел всего лишь шестнадцатый год. Собрав весь остаток сил, Роми Шнайдер снялась в своем последнем фильме «Прохожая из Сан-Суси», который посвятила «Давиду и его отцу».
Она пережила сына всего лишь на девять месяцев. На рассвете 29 мая 1982 года сердце Роми Шнайдер остановилось. Ее нашли мертвой на полу. На столе лежали ее рисунки для Сары. Париж заполнился слухом: самоубийство. Однако врач-патологоанатом установил «естественную смерть в результате остановки сердца в пять часов утра».
До 44 лет Роми Шнайдер не хватило прожить четыре месяца. Малышке Саре было неполных 5 лет.
А далее похороны, организацию которых взял на себя Ален Делон. Мать и сын нашли успокоение на тихом кладбище в деревне Буасси под Парижем. Крест и плита. Надпись: «Давид Хаубеншток и Розмари Альбах». И даты. Хаубеншток — настоящая фамилия отца Давида Гарри Мейена.
Как всегда, газеты, радио и телевидение наперебой обсуждали жизнь Роми Шнайдер и гадали о причинах ее смерти. В «Пари-матч» выступил Ален Делон со страстным монологом-воспоминанием:
«Я вижу тебя спящей. Я рядом с тобой у твоего смертного одра. На тебе надета длинная черно-красная туника, с вышивкой сверху. Я думаю, что это цветы, но я смотрю не на них. Я говорю тебе „прощай“, самое долгое „прощай“, моя куколка! Я всегда тебя так называл…
Я смотрю на тебя еще и еще раз. Я так хорошо тебя знаю. Я знаю, кто ты такая и почему мертва. Говорят, это твой характер. Я отвечаю им: характер Роми Шнайдер был именно ее характером… Ребенок, который очень быстро и слишком быстро стал звездой. Отсюда твои капризы, твои приступы гнева, твои детские выходки, всегда оправданные, но с непредсказуемыми последствиями. А с другой стороны, твой профессиональный авторитет. Да, ребенок, который плохо понимал, с чем он играет. С кем. И в это противоречие, в эту брешь прорываются страх и несчастье. Быть Роми Шнайдер и в расцвете жизни иметь такую чувствительность и такой темперамент, как у тебя. Как им объяснить, кем ты была, и кто мы такие есть, актеры? Как им объяснить, что мы становимся безумцами и потерянными от постоянной игры, интерпретации бытия другими?
Как объяснить им, что это тяжело, и какая требуется сила характера и равновесие, чтобы не сойти с полпути?.. Чем в большей степени ты артист, тем более не приспособленным к жизни ты становишься. Гарбо, Мэрилин и ты… И я кричу, пока ты отдыхаешь, и я плачу совсем рядом с тобой, что — нет, нет и нет! — эта ужасная профессия — не профессия для женщины…
Другие скажут: „Какая актриса, какая трагедия!“ Им не понять, что ты сама — трагедия из этого фильма, потому что ты в своей стихии и платишь по очень большим счетам… Ты вся светишься, потому что они тебя сжигают. Это работа, полная боли! До смерти Давида была „профессия“, которая поддерживала тебя на плаву. Ушел Давид, и ее стало недостаточно, я не удивился, когда пришло известие, что и ты от нас ушла. Чему я был удивлен, так это твоему несамоубийству…»
В Германии есть целая наука «шнейдорология», в центре которой образ несчастной женщины, жертвы негодяев-мужчин, и в первую очередь бессовестного плейбоя Даниэля Биасини. И поскольку после кончины Роми Шнайдер не осталось ничего, кроме миллионных долгов, то все предположения сводятся к тому, что именно Даниэль обобрал кинозвезду до нитки за годы их супружества. И если Ален Делон вспоминал свою «куколку» с нежностью и грустью, то Даниэлю Биасини пришлось постоянно оправдываться, что ничего плохого он не сделал в отношении Роми Шнайдер. Свои оправдания он выразил в мемуарах «Моя Роми».
В интервью журналу «Штерн» летом 1998 года в связи с выходом книги Даниэль Биасини заявил: «Я сыт по горло тем, что образ Роми Шнайдер искажается в расхожей легенде — легенде о ненасытной нимфоманке, алкоголичке и наркоманке, круглой идиотке и беззащитной жертве, которая всю свою недолгую жизнь терпела издевательства и притеснения от мерзких мужиков…»
— Немцы одержимы «шнейдороманией»? — спросил корреспондент.
— Мне трудно судить, — ответил Даниэль Биасини. — Но они постоянно ищут виновника всех несчастий бедной жертвы Роми Шнайдер. Сначала это был Ален Делон, потом Гарри Мейен, а потом и я. В промежутках — ее отчим Ханс Блацхайм или ее мать Магда. Однако Роми никогда не была ни жертвой, ни мямлей. Она сама принимала решения…
