Эдвард Янг - Крадущиеся на глубине
Конечно, в такие дни можно было немного расслабиться, но я счел своим долгом предупредить экипаж о необходимости соблюдать осторожность. Именно этой теме я посвятил очередной выпуск "Доброго вечера":
"Самая большая опасность, которой подвергается субмарина, возвращающаяся из боевого похода, это комплекс "мы почти дома". Не подлежит сомнению факт, что большинство потопленных нашими кораблями немецких подводных лодок возвращалось к родным берегам. После напряжения, свойственного боевому походу, люди чувствуют естественную необходимость расслабиться и зачастую забывают, что враг может подстерегать где угодно. Искушение послабления вполне объяснимо, но может оказаться гибельным. Особенно это касается вахтенных офицеров и впередсмотрящих, которым нельзя допускать ослабления внимания. В Индийском океане, этой "ничейной" территории, движутся не только наши субмарины, но и подлодки противника. Поэтому опасность ротозейства очевидна. По-моему, очень глупо дать себя потопить по пути домой и только потому, что не хватает силы воли сохранить бдительность еще несколько дней".
Накануне прибытия в Тринкомали я выпустил сотый номер "Доброго вечера". По такому случаю я потребовал, чтобы в его подготовке приняло участие как можно больше народу. Результат превзошел все ожидания, и юбилейный номер вышел на двенадцати (!) листах. Причем больше половины материалов было в стихах. Самым плодовитым автором оказался трюмный машинист Рук. Мы уже давно заметили, что его писательская активность нагляднее всего проявлялась после атак или бомбежек; иными словами, его талант был прямо пропорционален количеству шумовых эффектов в походе.
Время в пути прошло незаметно, и в пять часов утра 25 июня мы встретились с траулером "Дева Мария", который проводил нас в гавань Тринкомали.
Глава 19.
Архипелаг Мергуи
Наш следующий маршрут мог вызвать зависть любого капитана субмарины: девственная территория, где уже больше года не появлялась ни одна подводная лодка. Мы должны были патрулировать и вести наблюдение вдоль 300-мильной береговой линии, вдоль которой были рассыпаны сотни мелких островков. На этот раз мы отправлялись в район архипелага Мергуи и западного побережья узкого перешейка, соединяющего полуостров Малакка с материком. Существовала вероятность, что японцы, проводя свою политику использования небольших мелкосидящих судов вместо глубоководного флота, приспособили для их движения некоторые из великого множества проливов, спрятанных между островами; а порт Мергуи является точкой отправления этих судов, перевозящих военные грузы в Рангун.
Ожидалось, что в создавшихся условиях палубное орудие окажется нам более полезным, чем торпедные трубы, поэтому было решено увеличить наш боезапас. Приспособив для хранения боеприпасов один из мало используемых дифферентных танков, а также потеснив остальные запасы, мы сумели загрузить на "Шторм" вдвое больше трехдюймовых снарядов, чем обычно. Кроме того, мы организовали досмотровую партию, в обязанности которой входил осмотр и, если необходимо, взрыв джонок и мелких грузовых судов. Недавно появилось распоряжение, что все субмарины, действующие в дальневосточном регионе, должны иметь дополнительного вахтенного офицера. Нам повезло - на "Шторм" был назначен молодой младший лейтенант Дикки Фишер, который был не только очень приятным в общении парнем и быстро стал душой кают-компании, но и прекрасно проявил себя в боевых условиях. Я немедленно назначил его досмотровым офицером, велел подумать и решить самостоятельно, сколько человек следует включить в досмотровую партию и какое необходимо оружие. Он взялся за дело с умом, отобрал пять матросов, вооружил их револьверами, абордажными крюками, подрывными зарядами, а также раздобыл устрашающий набор ножей и кинжалов, которые могли оказаться полезными для самообороны. Полностью экипировавшись для тренировки, они больше напоминали шайку пиратов-головорезов, чем добропорядочных матросов.
* * *
Мы вышли из Тринкомали вечером 15 июля и после лишенного каких бы то ни было событий перехода рано утром 20-го вошли в район патрулирования. Я решил пройти в пределах видимости берега в районе острова Тавой; все острова архипелага были обрывистыми. Мы проложили курс таким образом, чтобы прибыть к северному берегу острова Кабоса, где провели тщательный радарный поиск.
Первые же дни похода посеяли глубокое уныние среди матросов и офицеров. Условия плавания были далеки от идеальных. Волны монотонно накатывали с северо-запада, проявляя при этом упорство, достойное лучшего применения. Они мешали удерживать лодку на глубине. А на поверхности нас постоянно сопровождали тропические ливни. В этом не было ничего необычного: шел самый влажный месяц сезона муссонов, а мы находились у самого дождливого побережья Бенгальского залива. Но понимание этого факта не добавляло хорошего настроения. Днем заросшие лесом острова были скрыты от нас густой завесой падающей с неба воды, а ночью на мостике мы обреченно подставляли головы под тропический водопад. Спрятаться от воды было невозможно, она проникала всюду и за несколько минут могла вывести из строя все имеющиеся в наличии бинокли. Если дождь неожиданно прекращался, тропическое пекло превращало влагу в густую дымку. Видимость постоянно оставляла желать лучшего, луны не было видно, и ночью мы могли полагаться только на радар - единственный способ определить наше местоположение.
Плохая видимость помешала моей первой попытке осмотреть защищенную якорную стоянку у острова Тавой, называемую порт Оуэн, но 23-го я решил ее повторить. Незадолго до рассвета мы нырнули в нескольких милях от острова, обошли его с севера и повернули на юг, к цели. Видимость ограничивалась 3 милями, но я надеялся, что днем она улучшится.
В 8.15. вахтенный офицер заметил слева по борту тень, выплывающую из пелены дождя. Направив на нее линзы перископа, я сначала не понял, что перед нами; но вскоре стало ясно, что мы повстречали маленькую каботажную посудинку на 200 тонн, обильно украшенную ветками для маскировки. Мне еще не приходилось сталкиваться с таким способом маскировки, делающим маленькое судно незаметным на фоне берега.
Я круто повернул влево, чтобы вывести субмарину на параллельный курс, и приказал готовиться к атаке. Сразу же раздался металлический лязг орудийный расчет открывал крышки нижних люков в боевой рубке и орудийной башне (она расположена над кают-компанией). Рядом с кают-компанией, в проходе, ведущем к камбузу, матросы доставали 3-дюймовые снаряды и складывали их на стол в кают-компании. Через минуту Блейк доложил:
