Квинт Эппий Флавий Арриан - Поход Александра
(4) На войско обрушилась новая беда, от которой не меньше пострадали и люди, и лошади, и мулы. В земле гадросов дождь нагоняют этссии, так же как и в земле индов, но проливается он не над долинами, а над горами; ветер сгоняет к ним облака, которые и не спускаются ниже вершин. (5) Солдаты однажды расположились на ночлег у мелководного горного ручья: вода и заставила их здесь остановиться. Около второй ночной стражи ручей переполнился водой от ливней, — а солдаты и не подозревали, что ливни идут, — и настолько вышел из берегов, что погибло много женщин и детей, сопровождавших войско, пропало все царское снаряжение и утонули еще уцелевшие мулы. Сами солдаты едва спаслись со своим вооружением, да и его сохранили не целиком. (6) Много людей погибало и от того, что, измученные зноем и жаждой, они, встретив много воды, пили без меры. Александр поэтому обычно и ставил лагерь не у самой воды, а стадиях в 20 от нее, чтобы не все сразу накидывались на воду. губя этим и себя, и животных, и особенно, чтобы невоздержанные не входили сразу же в ручей или поток и не грязнили воду остальному войску.
26
Тут, кажется мне, не следует умолчать об одном прекраснейшем поступке Александра, все равно, был ли совершен он здесь или еще раньше в земле парапамисадов, как рассказывают некоторые. Войско шло по песку среди палящего зноя; надо было дойти до воды, а идти было далеко. Александр, томимый жаждой, с великим трудом шел впереди войска пешком, как и остальные солдаты: легче ведь переносить трудности, если все страдают одинаково. (2) В это время несколько легковооруженных солдат, ушедших в поисках воды от войска в сторону, нашли в неглубоком овраге маленькую лужу с застоявшейся и плохой водой. С трудом набрав ее, они поспешили к Александру, неся ему ее как подлинное сокровище. Вблизи от него они перелили эту воду в шлем и поднесли ее Александру. (3) Он взял ее, поблагодарил принесших и вылил воду на глазах у всех. Это придало всему войску столько сил, словно вода, вылитая Александром, оказалась питьем для всех. Я хвалю Александра за этот поступок, который, как ничто говорит о его выдержке и уменье обращаться с солдатами.
(4) Случилось в этой земле с войском и такое несчастье. Уже в конце пути проводники заявили, что они не узнают дороги, так как следы ее сдуты и уничтожены ветром: среди глубоких, всюду одинаковых песчаных наносов не было ни одного признака, по которому можно было угадать дорогу: ни знакомого дерева возле нее, ни неподвижно возвышающегося холма. Определять же путь по звездам в ночи (финикийские мореплаватели делают это по Малой Медведице, а остальные люди по Большой) и по солнцу днем проводники не умели. (5) Александр сообразил, что надо держать влево, и, взяв с собой небольшой конный отряд, поехал вперед; лошади у них истомились от жары, и большинство отстало. Он ускакал всего с пятью спутниками и увидел море. Раскапывая на берегу песок, он наткнулся на чистую пресную воду и привел сюда все войско. Семь дней шли они вдоль моря, добывая воду на берегу. Тут проводники узнали дорогу и повели войско внутрь страны.
27
Придя в столицу гадросов, он дал войску отдохнуть; уволил сатрапа Аполлофана, так как он не выполнил ни одного его распоряжения, и поставил здесь сатрапом Фоанта, а когда тот умер от болезни, то сатрапию принял Сибиртий. Его еще недавно Александр назначил сатрапом Кармании. Теперь же ему было поручено управлять арахотами и гадросами; Карманию же получил Тлеполем, сын Пифофана. (2) Уже царь направился в Карманию, когда ему донесли, что Филипп, сатрап индов, убит из-за угла наемниками, составившими против него заговор. Убийц телохранители Филиппа, македонцы, убили — одних тут же на месте, других захватили позднее. Узнав об этом, Александр послал письмо Эвдаму и Таксилу с приказом присмотреть за страной, которая была раньше поручена Филиппу, до назначения нового сатрапа.
(3) Когда Александр был уже в Кармании, явился Кратер с остальным войском и слонами; привел он и схваченного им мятежника Ордана. Пришли также Стаснор, сатрап ариев и зарангов, и Фарисман, сын Фратаферна, сатрапа Парфии и Гиркании. Пришли стратеги, оставленные с Парменионом при войске в Мидии, Клеандр, Ситалк и Гаркон, тоже с большим войском. (4) Клеандра и Ситалка с их приближенными осыпали обвинениями и туземцы, и само войско: они грабили храмы, разрывали старые могилы и, относясь к подданным дерзко и пренебрежительно, творили всякие несправедливости. Когда об этом доложили Александру, он казнил их, чтобы внушить страх тем, кто оставался сатрапами, князьями и монархами: пусть знают, что если они будут совершать беззакония, то их ждет такое же наказание. (5) Эта мера больше всего удерживала в повиновении Александру племена, и покоренные, и добровольно ему подчинившиеся. Было их очень много, раскинуты они были на огромном пространстве, но все знали, что в государстве, подвластном Александру, правители не смеют обижать подданных. Геракон был тогда оправдан. Вскоре, однако, жители Суз уличили его в том, что он ограбил храм в Сузах, и он был казнен.
(6) Стасанор и Фратаферн пригнали Александру стада вьючных животных и множество верблюдов: узнав, что он идет в землю гадросов, они представили себе, какие страдания испытает его войско (оно их как раз и испытало). Вовремя прибыли и они сами, вовремя прибыли и верблюды, и вьючные животные. Александр распределил всех: одних между военачальниками по животному на человека, других между илами, сотнями и лохами в соответствии с количеством верблюдов и вьючных животных.
28
У некоторых писателей есть рассказ, не заслуживающий, по-моему, доверия: Александр велел соединить вместе две роскошные повозки, возлег на них вместе с друзьями и под звуки флейты проехал через всю Карманию; солдаты следовали за ним в венках, перекидываясь веселыми шутками; еду и всякие роскошества щедро выносили к дороге местные жители. Александр устроил все это в подражание вакхической свите Диониса. (2) О нем ведь рассказывают, что он, покорив индов, прошел таким образом значительную часть Азии, был прозван «триумфатором», и поэтому торжественные процессы, совершаемые после побед, называются триумфами. Об этом, однако, не пишут ни Птолемей, сын Лага, ни Аристобул, сын Аристобула, и вообще никто, чьему свидетельству об этом можно было бы поверить. С меня достаточно признать недостоверность этого рассказа.
(3) Следующее я пишу, полагаясь на Аристобула: Александр принес в Кармании благодарственную жертву за победу над индами и за спасение своего войска в земле гадросов и учредил состязания, мусические и гимнастические. Певкеста он взял в число телохранителей: он уже решил поставить его сатрапом Персии, но, памятуя о деле у маллов, хотел оказать ему еще это доверие и эту честь. (4) В это время у него было семь телохранителей: Леоннат, сын Антея, Гефестион, сын Аминтора, Лисимах, сын Агафоклея, Аристоний, сын Писея (все родом из Пеллы), Пердикка, сын Оронта, из Орестиды, Птолемей, сын Лага, и Пифон, сын Кратера, оба из Эордеи. Восьмым прибавился к ним Певкест, прикрывший Александра щитом.
