Николай Долгополов - Главный противник. Тайная война за СССР
Это она передавала в Центр все донесения Николая Кузнецова. И Николай Иванович ее ценил. Однажды увидел маленькую испанку всю дрожащую, греющую руки над костром, а окоченевшие, скрючившиеся пальцы все не отходили. И тогда Кузнецов мгновенно снял с себя свитер, отдал Маше, и она, малюсенькая, ушла с головы до пят в это кузнецовское тепло. А потом он принес ей и двум другим радисткам теплые полушубки. Откуда только взял, где раздобыл? «Но я чувствовала себя настоящей королевой, — так рассказывала мне Марья Павловна. — Потому что Кузнецов принес специально для меня и черную шаль, кашемировую, с розовыми цветами, в которую я так куталась. Она меня и грела, и танцевала я в ней. Эх, жаль, как-то совсем близко подошли к отряду немцы, пришлось срочно уходить, и шаль потерялась».
А однажды суровая охрана вдруг наткнулась на Машу уже за приделами лагеря. Издалека увидели маленький, к земле пригнувшийся комочек, услышали рыдания. Убили немцы испанского друга-партизана, который ее охранял, когда она передавала, и Африкита, чтоб не показать слабости, ушла из отряда, дала — может, впервые? — волю горю, чувствам. Потом просила на нее наткнувшихся ребят не рассказывать командиру.
Командир «Победителей» Медведев ее любил. Перед смертью, уже в 1950-х, зная, что Африкита где-то очень-очень далеко, попросил жену передать ей свою книгу «Это было под Ровно» с надписью: «Любимой радистке командира». И книга после возвращения в Москву дошла до полковника де Лас Эрас. Только про Африкиту в ней, да и других изданиях, ни слова. Нельзя было рассказывать про испанку, которую партизаны в отряде звали Машенькой, Марией, Марусенькой. Это потом Африке разрешили встречаться со своими спортсменами — партизанами. Бывала я на этих встречах. Как же они ее ценили. А Африкита, вернувшись издалека с такой радостью устраивала для этих немолодых, поверьте, совсем небогатых людей, отличный стол с собственноручно приготовленными блюдами. Немного странно для меня, но не для нее: те годы в отряде Африка считала самыми счастливыми в своей жизни: «Мы были молодые, смелые, чувствовали плечо друга, и я благодарна Советскому Союзу, потому что он дал мне таких друзей».
Снова в разведкуПосле войны ей предложили идти в нелегалы. Подучилась, и сама сделала себе легенду. Уезжала по некоторым собственным документам, часть биографии была действительно ее. А чтобы там ласковее отнеслись, сделала своим отцом не родного папу-офицера, а дядю-генерала. Потому и ходят слухи, будто она — генеральская дочка. Нет, это лишь часть легенды. Ее же, сидевшую в испанской тюрьме и внезапно во время гражданской войны в Испании исчезнувшую, могли и разыскивать.
Уехала в страну, где ценили моду. И, представьте, каким вкусом обладала, если даже там ее модный дом сразу приобрел клиенток. Наряды были недешевы, но дамы оценили мастерство Африкиты. К ней ходили, приглашали к себе домой, и, представляете, сколько всего рассказывали. Прикрытие было отличным.
Она была в своей стихии, передавая по ночам в Центр множество полезного. А еще слушала радио. Красный Крест вещал по-испански, пытаясь соединить родственников, потерявших друг друга. В списке бесконечных фамилий звучало и дорогое ей имя сестры Вертудос. Та разыскивала свою сестру Африкиту и была совсем-совсем рядом. Но Африкита молчала. И молчание это хранила до самой смерти, даже когда многие испанцы после смерти Франко возвращались.
Я потом спросила, а нельзя было как-то дать знать, что хоть жива… Призналась мне: ей было страшно больно, но разведку выбирают один раз и навсегда. Убежденность в нашем деле у нее — необыкновенная.
А потом из славной европейской столицы потребовалось уехать еще дальше, в Латинскую Америку. Было там многое, что интересовало, требовало объяснений и внимания. Вы поверите, но моя Африкита, с которой мы были на «ты» и которую считаю бабушкой двум моим детям, никогда не называла мне ни страну, ни что она там делала. Догадываюсь, что руководила людьми, работавшими на нас в нескольких государствах этой части земного шара. Добывала и передавала информацию. Открыла салон, быстро ставший популярным. Даже мне трудно понять, как она все успевала, да еще путешествуя по заданию Центра по странам. Видимо, и в Центре поняли, что труд этот, безумно рискованный, просто непосилен для одного человека. И решили прислать ей… мужа. Он же — начальник.
Нелегальный бракЧестно скажу вам, что это был ее четвертый брак. Сначала тот испанский офицер, потом офицер советский — молодой белорус, погибший в войну, латиноамериканский интеллектуал. А четвертый — Джиованни Бертони, псевдоним Марко, был нашим нелегалом с давних времен. И вот приказ для Патрии: выйти замуж. Решение в принципе верное. Она выбивалась из сил, а тут — такая подмога. И еще один приказ — поступить в распоряжение Марко. Он, а не она, отработавшая в стране несколько лет, становился начальником. Оба — полковники, а знаете, какие мы полковники… Но никакого конфликта. Африкита спокойно приняла приказ. Да и, честно говоря, в семейной паре нелегалов старшим должен быть все-таки мужчина. Им подготовили легенду: познакомилась с красавцем-итальянцем у него на родине (где, кстати, никогда не бывала), решили быть вместе. Он приехал и сразу — точно по легенде — заявил о своих левых взглядах, из-за которых и покинул Италию. Она всячески демонстрировала отдаленность от политики. Отличный получился сплав, привлекавший публику самую разнообразную. Центр выделил денег, на которые они открыли в фешенебельном районе города со вкусом оформленный антикварный салон. Социальный уровень клиентов, потенциальных источников, еще более повысился. Они устраивали вечера, на которые поболтать и отведать ее вкуснейшие блюда собирались все сливки местного общества. И лишь Марко высказывал недовольство: в прошлый раз ты приготовила гораздо вкуснее. Да, нелегалу надо быть и незаметным, и в то же время интересным: иначе к тебе и ходить не будут, и не заинтересуются. А она была невероятно интересной — прекрасно разбиралась в живописи и очень хорошо рисовала, вообще в искусстве. У нее была блестящая библиотека, много фотографий, рисунков…
Были ли они счастливы? Уже в Москве Марья Павловна говорила мне, что в принципе — да. У нелегалов так бывает. Женились по приказу, а жили вполне нормально. Боевые товарищи, они сошлись, прекрасно понимали друг друга, стали настоящей семьей. И когда Марко после восьми лет жизни внезапно скончался от сердечного приступа, Африкита страдала страшно.
Но не надо этих вопросов, «а что они делали в этой одной стране?». Мы на них не отвечаем. Работали на Родину. Она была связующим звеном. И когда годы спустя всплыли лишь некоторые детали пребывания Африкиты и Марко в той самой стране, там разразилась небольшая буря. Президент, депутаты переживали: дружила ли с ними Африкита ради каких-то сведений, которые они ей точно, по их словам, не передавали, или … Хотя и не надо было Африке де Лас Эрас никаких сведений. Она сама могла бы рассказать парламентариям столько… Она пробыла в той командировке 22 года. И спокойно вернулась, чтобы передать свой опыт нам, ее детям.
