Вильгельм Липпих - Беглый огонь! Записки немецкого артиллериста 1940-1945
Все они обзавелись собственными семьями и подарили нам внуков — к великой радости как меня самого, так и Аннелизы. После долгих лет борьбы с болезнью здоровье Аннелизы стало заметно сдавать, однако она, собрав в кулак остаток сил, в конце лета 1988 года съездила в Медину, штат Огайо, на церемонию крещения самого младшего из наших внуков.
2 декабря 1988 года моя жена и любовь всей моей жизни скончалась. И хотя мы оба знали, что этот день рано или поздно наступит, для меня и всей нашей семьи это была невосполнимая утрата. Жить воспоминаниями о прожитых вместе счастливых годах подчас бывает невыносимо больно, и я каждый день скучаю по ней. Прекрасная жена и любящая мать, я знаю, что ее душа, свободная от мучений телесной оболочки, нашла успокоение на небесах. Когда Господь призовет меня к себе, меня похоронят рядом с ней на сельском кладбище неподалеку от Люнебурга — города, где мы познакомились с ней.
Эпилог
Стоит мне сказать другим американцам, что я немец, как они тотчас говорят мне, что у них тоже есть родственники, которые родом из Германии. По крайней мере, 50 миллионов американцев утверждают, что среди их предков есть немцы, — таким образом, после Великобритании Германия вторая по значимости страна в том, что касается происхождения современных американцев.
Вместе с тем, в отличие от других этнических групп, американцы немецкого происхождения не так бросаются в глаза — а все потому, что им присуще стремление вписаться в местную жизнь, смешаться с местным населением, а не селиться обособленно в этнических гетто. И хотя я горжусь своим немецким происхождением и время от времени даже принимаю участие в различных культурных мероприятиях, моим главным стремлением было стать настоящим американцем.
Теодор Рузвельт выразил мои мысли по поводу иммиграции в своей речи, которую он сочинил 3 января 1919 года, за три дня до своей смерти:
Прежде всего, мы должны настаивать на том, что если иммигрант, который приезжает к нам в Америку по своей воле, становится американцем и уподобляется нам, он достоин точно такого же к себе отношения, как и все прочие граждане нашей страны, ибо несправедливо ущемлять права такого человека по причине его веры, места рождения или происхождения. Единственное условие — этот человек должен фактически стать американцем и только американцем… В данном случае какая-либо половинчатость исключается. Если же кто-то говорит; что он американец, но вместе с тем кто-то еще, это значит, что никакой он не американец… ибо можно хранить верность лишь одному народу — в данном случае народу американскому.
Вместе с тем я не забыл тех ценностей, что были вложены в меня в мои юношеские годы в Германии, такие, как дисциплина, стремление к знаниям, важность семьи. Соединенные Штаты подарили мне возможность реализовать мой потенциал и жить в гармонии с этими ценностями. И хотя я хочу, чтобы меня похоронили рядом с Аннелизой, одновременно я ощущаю себя стопроцентным американцем.
Соединенные Штаты делали мне лишь добро — они позволили мне построить такую жизнь, о какой я, покидая Германию с десятью долларами в кармане, мог только мечтать. Мой сын Гарольд служил офицером в американской армии. Когда хоронят американского солдата или когда оркестр исполняет американский гимн, а на флагштоке вверх взмывает американский флаг, я чувствую, как мне на глаза наворачиваются слезы.
Несмотря на многочисленные книги, фильмы и телевизионные документальные ленты о Второй мировой войне, я никогда не сталкивался с серьезной дискриминацией по причине моего немецкого происхождения, равно как никто не пытался взвалить на меня ответственность за преступления нацистского режима. Я не был нацистским солдатом. Я был немецким солдатом, который выполнял свой гражданский и воинский долг.
Многие историки рисуют ситуацию в совершенно ином свете, однако, как мне кажется, большинство американцев понимают эту разницу. Не стану спорить, немцы сами привели Гитлера и нацистов к власти, но сделали это они лишь потому, что экономические трудности Великой депрессии вынудили многих немцев поверить нацистской пропаганде. Нацисты получили большинство голосов вовсе не потому, что население поддерживало их расистские идеи или агрессивные планы по захвату других стран.
Кстати, тот факт, что я по национальности немец, имел для меня довольно любопытные последствия. 6 июня 2004 года отмечалась шестидесятая годовщина высадки союзников во Франции. В честь этого события, а также в честь одного местного ветерана и нашего друга, который воевал в Нормандии, мы с друзьями устроили для него торжественный ужин в одном из ресторанов Эшвилла. За всю мою жизнь в США я поучаствовал не в одном десятке подобных событий, поэтому не видел ничего странного в том, что сижу за одним праздничным столом с человеком, который в войну сражался против армии, в которой служил я. Наоборот, я испытывал к нему глубокое уважение как к солдату, который с честью выполнял свой воинский долг.
В конце ужина рядом со мной неожиданно появилась официантка с тортом и мороженым. Полагая, что я тоже ветеран американской армии, она совершенно искренне сказала мне: «Спасибо вам за вашу службу». Весь наш стол взорвался дружным смехом, расхохотался и я.
Есть своя ирония в том, что я удостоился поздравления как американский ветеран, пусть даже по чистой случайности. И все же в глубине души я горд тем, что воевал, хотя и не за мою новую страну, Америку, а за свою старую родину — Германию. Обе эти страны нашли в себе мужество забыть былые обиды и стать друзьями, так что я сумел примирить в себе американца и немца.
Начиная с самого конца войны у меня не было никакого контакта с моими однополчанами из 58-й пехотной дивизии, за исключением моего последнего полкового командира Вернера Эбелинга, который в послевоенной Германии стал генералом бундесвера. Надо сказать, что в те годы лишь немногие стремились сделать себе карьеру в армии.
В сегодняшней Германии мало кто из молодых людей хочет применить свои таланты на военном поприще, в армию идут служить нехотя. В годы моей юности на солдат смотрели с уважением. Гуляя по улицам, можно было встретить немало людей в военной форме. Современным немецким солдатам не хватает подобного уважения, не удивительно, что, выходя из казармы в увольнение, они спешат переодеться в штатское. На мой взгляд, нынешние американцы настроены гораздо более патриотично, нежели немцы, причем они не стесняются демонстрировать свой патриотизм — как то было и в Германии в 1930–1940-е годы двадцатого века.
Оглядываясь назад, я полагаю, что толчком ко Второй мировой войне послужили жесткие условия Версальского договора, положившего конец Первой мировой. Несмотря на это, союзники совершили ту же ошибку и после окончания Второй мировой войны, когда поделили Германию, а также отрезали от нее такие важные сельскохозяйственные области, как Восточная Пруссия, Померания, Силезия и восточный Бранденбург.
