Джулия Мансанарес - Всего лишь 13. Подлинная история Лон
Энди не мог выставить Лон. Конечно, но это уже в прошлом. Я всегда забирал ее из больниц. Лон, по-настоящему, вдохновляет меня.
Доктор из Нортгемптона приехал поговорить с Лон. У него свое мнение по поводу болезни Лон.
13 июляЭнди позвонил сегодня мне и спросил, знаю ли я что-нибудь о делах Лон. Затем он сказал, что медсестра позвонила ему, и ему удалось поговорить с Лон. Первое, что она попросила: «Энди, приезжай и забери меня отсюда».
22 июляЕсть доля правды в том, что говорит Лон. Чтобы понять ее, мы должны представить себя на ее месте. По сравнению с другими людьми в поликлинике, Лон кажется нормальной.
Когда Лон была в тюрьме, она попросила найти Дейва или Йохана: она прорабатывала все варианты дальнейшего развития событий. Энди дал ей ясно понять, что больше не желает жить с ней.
В больнице мне сказали, что я не могу видеться с Лон, пока ее состояние не стабилизируется. Они поинтересовались, как идут дела с Министерством внутренних дел: служба психического здравоохранения Сток-он-Трент сотрудничала с больницей.
Лон спросила у меня «Что будет со мной, Кен?» Я рассказал ей о планах на будущее. Лон хотела свободы, она хотела вернуть своего ребенка и иметь возможность катать ее на коленках.
16 августа 2008 г. Бракоразводный процессЭнди сказал, что мы сможем быть друзьями. Кто может быть друзьями? Мы? Энди переезжал в Испанию.
Вот уже четыре года, как Лон вышла замуж за Энди и, мечтая о прекрасном будущем для себя и своей семьи, переехала в Англию. После жизни в аду, оскорблений со стороны своей семьи и мужчин в ее жизни, Лон была на пути к своей мечте. Четыре года назад, она получила британскую визу — ее счастливый билет в безоблачное будущее. Она была на пути к новой жизни, подальше от нищенской жизни в Таиланде.
К несчастью, ее мечты стали непрекращающимся ночным кошмаром, который постоянно будил ее по ночам. Саморазрушительный брак с эмоционально-неуравновешенным британцем Энди, который по ночам только и делал, что пил пиво, а в жизни жил постоянно на пособие по безработице, так как не мог долго удержаться ни на одной работе — был только началом конца. Энди никогда не интересовался Лон и не поддерживал ее. Энди привез с собой из Таиланда миниатюрную, красивую тайку, чтобы выгодно отличаться. Ни одна британка не приняла его и не заинтересовалась им. А Лон была очень уязвимой и благодарной за то, что она полезна. Энди часто говорил Лон, что, если она не будет удовлетворять его запросы, он прекратит ее содержание (что он, в конечном счете, и сделал) и выкинет ее вон из страны.
Позже, когда Энди ушел от нее, а Лон забеременела от бангладешца, она бродила в поисках поддержки, покинутая всеми по чужой земле. Отказавшись от психотропных лекарств на время беременности из-за угрозы плоду, она родила ребенка, после появления которого ни один доктор не готов был прописать ей нужные лекарства, более того, все отрицали ее психические расстройства, хотя на тот момент у нее уже были галлюцинации, признаки самоистязания и она слышала голоса. Отказ от приема лекарств позволил ранее контролируемым симптомам шизофрении (гнев, паранойя, тревога, бессознательное повторение слов, чувства преследования) разрушить любые попытки к нормальной деятельности и мыслительной работе. Это было трагедией для нормальной интеллигентной и работающей женщины. Хроническая депрессия поглотила ее жизнь. Лон стала подавленной, хронической шизофреничкой, которая представляет опасность для себя и для других. Лон уже не могла контролировать свои мысли и действия. Она потеряла разум. Недолго она была женщиной, у которой был ясная голова, чтобы воплотить свои мечты в жизнь. Казалось, что в жизни ей удастся все. У Лон отобрали ребенка и отдали под опеку незнакомым людям. Ей нужно было возвращаться к нормальной жизни, поэтому она начала вновь употреблять лекарства.
Теперь Лон в Иглстоун Вью, психиатрической лечебнице, где она, вероятно, проведет много лет. Это было уравновешенное и оптимальное решение сострадательного судьи. Это было лучше, чем помещение ее на годы в тюрьму. Приговор был вынесен после того, как Лон напала с ножом на стоявшего в дверях полицейского, который был вызван ее соседкой. Это произошло из-за того, что она долго не принимала прописанные ей психотропные лекарства, которые были необходимы для нормальной работы ее разума. Только с лекарствами Лон могла существовать нормально. Лекарства нужны были Лон, как инсулин — диабетикам, как лекарства, понижающие давление — гипертоникам. Без них она могла умереть.
Теперь Лон ежедневно получает свою порцию таблеток. Она выглядит счастливее, чем четыре назад, когда она только приехала в Англию. Даже жизнь в психиатрической больнице может стать новым началом для Лон. Для нее — это возможность обнаружить в себе свою уникальность. Правильное лечение может стать «Положительной дезинтеграцией», хорошо описанной в книге под таким же названием польского психолога Алекса Дабровски. Лон выпала из реальности и для выздоровления необходимо было вновь соединить все составляющие ее личности. Рост самооценки и самоуважения Лон были неотъемлемой целью лечения. На протяжении долгого времени совесть не давала ей покоя: она душила ее и мешала расти в эмоциональном плане. Теперь она была в хорошей больнице, где лечение могло оказать на нее благотворное влияние. Такое стечение обстоятельств могло стать возможностью взять жизнь в свои руки и вылечиться от тяжелого недуга навсегда.
«как все поменялось»Лон в 28 лет, апрель 2008 г.
Лон в 19 лет, лето 1999Глава 18
Я вернулась!
Я вернулась! Я не пила таблетки полтора года. За это время я родила дочку, а затем государство лишило меня родительских прав и забрало мою малышку. Так поступили из-за того, что я не лечилась, будучи беременной. У меня нет легального статуса резидента страны, поэтому нет доступа к медицинской помощи. Как только мне будет лучше и я возвращусь к нормальной жизни, первое, что я сделаю — это подержу свою дочку на руках.
Вот уже несколько месяцев я разговариваю с Кеном каждый день. Иногда мы беседуем о моем возвращении в Таиланд, но я пока не знаю, чем я там буду заниматься. Может быть, стану обычным переводчиком — я больше ничего не умею. В любом случае, я пока ничего не решила; я только-только начала возвращаться к нормальной жизни. Кен постоянно напоминает мне, что по возвращению в Таиланд я не смогу достаточно зарабатывать, чтобы прокормить себя и свою дочь. Он говорит, что у меня не будет хорошего заработка, чтобы жить комфортно.
