Бидия Дандарон - Письма о буддийской этике
В низших областях познания агентом между объектом и субъектом служат органы чувств, а в высших областях познания этим агентом является интуиция. Рассудок и разум по природе своей пассивные, они способны перерабатывать материал, доставленный органами чувств или интуицией. Но, однако, интуиция как орган познания и свойства души (духа) нейтрален к добру и злу. Интеллектуальной интуицией во всю ширь может обладать сатана (демон).
Для того чтобы перейти к божественной интуиции, требуется сознательная свобода воли. Если интеллектуальная интуиция пропитана высокой нравственностью, то она становится божественным мышлением; как мы говорили выше — Бог своим мышлением производит действительность. Йоги долгими, активными созерцаниями добиваются слияния интеллектуальной интуиции с мыслью бодхисаттвы (жалостью); когда достигается это слияние, тогда йог приобретает божественный интеллект.
Этот последний порождает основы великих религиозных учений. Вот таковы мои мысли, которые можно развивать дальше.
Напиши, Ната, что ты думаешь по этому поводу? Этику в этом письме пропускаю.
Вчера, т. е. 14 марта, утром получил твое письмо. Спасибо, моя Наталка, сразу ответить не мог, ибо был в очень плохом душевном состоянии.
13 марта был в собесе с целью узнать, могу ли получить деньги по справке о реабилитации. Там мне сказали: «Эта справка не ваша» Дело произошло таким образом. 18/VIII-56 г. меня из лагеря выпустили на свободу. Выдали документы для получения паспорта, но в силу халатности и безграмотности работника лагеря дали справку, что я родился 15/ХП-1914 г. вместо 15/XII-1916 г. Я сразу обратил на это внимание и сказал об этом начальнику. Начальник мне ответил, что если я хочу, чтобы были исправлены мои бумаги, то надо идти снова в зону, так как исправлено будет только через неделю. После стольких лет неволи сидеть добровольно еще неделю в тюрьме для меня было слишком тяжело. Я рассуждал так: какая разница, когда я родился — в 1916-м или в 1914-м году; смерть придет и не будет считать мои годы. Отказался вернуться и в результате получил паспорт с указанием, что родился в 1914 г. А в марте 1957 г. получил справку о реабилитации от Новосибирского Военного Трибунала. Там они смотрели архив, мои дела, где указано: Дандарон родился 15/ХП-1916 г. Сначала я не обратил внимания на это расхождение, но когда 13/111-57 г. я показал в собесе справку и паспорт, они мне ответили: «Для того, чтобы получить деньги, необходимо, чтобы в документах совпадало все. Может, эта справка не ваша, а вашего однофамильца» и т. д. Поменять паспорт невозможно, и поэтому юристы советовали написать в Военный Трибунал, чтобы они исправили дату рождения на основании паспорта, я так и сделал. Теперь жду, не знаю, что скажут.
В ночь с 14-го на 15-е марта у меня был нервный приступ; когда почувствовал симптомы, побоялся мучить стариков, уехал в гостиницу № 3, возле сельхозвыставки, к своим землякам-аспирантам. Там ночевал. Ночью вызвали врача, кололи камфару, всю ночь бредил и видел ад, ужасные кошмары. Вот сегодня, к двенадцати часам, еле-еле вернулся домой и пишу ответ на твое вчерашнее письмо. Прости меня, моя добрая Наташенька, за мою дерзкую и оскорбительную фразу. Еще раз прошу простить меня.
Ты пишешь: «Да, интересно, почему ты еще пугаешь меня смертью?» и т. д. Моя миленькая, моя хорошая. Я от души хочу, чтобы ты поняла меня. Я — буддист; а в основе буддизма лежат Четыре Истины. Первая из них говорит о смерти, мучительности жизни. Ни один буддист никогда не скажет слова прежде, чем три раза не повторит о смертности людей и животных. Будда учит: нужно держать себя в постоянном страхе перед смертью, тогда только человек может отвернуться от сансары и будет торопиться, чтобы успеть сделать до смерти полезное в смысле совершенствования. Ты говоришь: «Совершенные, видно, тоже не желают умереть». Если ты имеешь в виду архата (йога), то это — ошибка. У них нет желания умереть и не умирать в нашем смысле. Они вышли из-под власти смерти. Захотят — помрут, не захотят — никогда не помрут.
В следующий раз тебе напишу об одной английской научной книге, где описывается бессмертный йог, найденный англичанами в пещере Бенгалии, который на их глазах ожил из мумии и ушел неизвестно куда. Я говорю тебе как буддист о несовершенстве, основным ядром которого является незнание и страсть к жизни, страсть полов. Ты приказываешь, чтобы я перестал писать обо всем этом, ибо это тебе надоело. Прости меня, душенька, я как буддист могу говорить только о несовершенстве и совершенстве. Да, если об этом не говорить, то о чем же я должен говорить?
Ведь ты же сама изъявила желание слушать меня. Я насильно не навязывал никому идею Будды. Кроме того, я не предполагал, что эта философия так быстро надоест тебе. Для тех, кто любит жизнь, эта идея, конечно, противная; но поскольку ты просила сама, чтобы я тебе рассказал об этом, — то как культурный и умный человек должна была отнестись к моему старанию (может, неумелому, бездарному) с определенным уважением. Ты могла мне сказать давно, что не желаешь дальше слушать, чтобы я зря не трудился. Ты пишешь: «Что ты хотел этим сказать, когда угрожал смертью, мне непонятно». Прошу прощения. Я никогда и никому не угрожал смертью, неужели ты думаешь, что я хочу тебя убить? Нет! Моя миленькая! Я старался описать тебе буддийскую истину о смерти. Ибо я в это верю. Если в моих фразах получились непосредственные угрозы смертью тебе лично, то это только оттого, что я нерусский, Русским языком владею крайне плохо. Прости.
Все твое письмо написано вызывающим тоном, видимо, тебе хочется сделать мне больно, и, возможно, ищешь причину для раздора. Но почему?
Ведь если хочешь порвать со мною, надоел я тебе, надоели тебе мои письма с трактатами по буддийской философии, то раздор и ругань — разве единственное средство для этого разрыва? Я считаю, наоборот, это самым неподходящим средством для умных людей. Или ты слишком мнительная: что бы я ни говорил, относишь все это на свой счет. Говоришь: «Ты писал о третьем человеке и, ясно, подразумевал меня». Это ошибка! Клянусь Верховным Буддой, клянусь прахом деда, что здесь я не имел в виду тебя. Эти мысли у меня появились еще в 1952 г., после того, как я узнал о философии экзистенциалистов.
Воля твоя, смотри, как ты считаешь нужным поступить, так и поступай. Но у меня нет силы идти на раздор, я болен, одинок и никому не нужен. Я боюсь паралича, который охватил меня совсем недавно на целые пять часов. Страшнее этого нет ничего на свете: я не мог шевельнуть языком (выговорить слово), не мог управлять левой рукой и ногой, но был в полном и ясном сознании; в эти часы я просил Бога послать мне смерть. Как мне не хотелось жить в таком состоянии. Вспомни книгу «Тереза Ракен», где мать находится в полном параличе.
