Феликс Медведев - Мои Великие старики
– А как любили Быкова! Тоже вся страна носила его на руках!
– Ленечку-то?! Это точно. Тоже удивительно талантливый был актер. А мы с ним жили в одном доме в Ленинграде. Дети заболели легкими, и он уехал в Киев, к теплу. Все происходило на моих глазах. Быков был человеком необыкновенной чистоты и индивидуальности. А взять Евгения Леонова. В раскрученных ныне американских актеpax и половины нет из того, что было в Леонове. Его народ любил за какую-то человеческую правду.
– Я слышал, будто бы ваша мама выиграла в карты квартиру. Как такое могло произойти в сталинские, а не в ельцинские времена? Вашей семье не хватало еще одной, простите, статьи?
– Тут такая история. Первая наша жилая комната была, не удивляйтесь, на… производственном дворе МХАТа. Я могу сказать, что родился во МХАТе, и здесь нет выдумки, аллегории. У родителей была комнатка в домике, где жили сотрудники МХАТа. Такой производственный городок. Поэтому не было в нем никаких качалок, детских уголков. Кругом одни декорации и костюмы. Вокруг меня ходили загримированные тети и дяди и что-то бубнили себе под нос, роли запоминали… Потом мама стала женой писателя Виктора Ардова, и они решили устроить свою жизнь иначе. Тогда как раз строился первый писательский кооператив. Желающих участвовать в нем было очень много. И вот одну из квартир, потому что их все равно бы на всех не хватило, решили разыграть в карты. Кто выиграет, тот и станет ее владельцем. Моей маме и улыбнулась фортуна – она выиграла. Квартира оказалась на первом этаже, и мне, шестилетнему пацану, это было страшно удобно – я вылезал прямо из окна на улицу, где играл со сверстниками. Один из них был пасынком Михаила Афанасьевича Булгакова. В этом подъезде жил и был арестован Осип Мандельштам. В соседнем подъезде жили Илья Ильф, Евгений Петров, Юрий Олеша, Валентин Катаев. Самым близким моим другом был Петя Катаев, позже он стал оператором и снимал «Семнадцать мгновений весны».
– Особая, конечно, тема в вашей судьбе – Анна Андреевна Ахматова. Вроде бы неудобно вас снова расспрашивать о ней, ведь столько на эту тему вами уже рассказано и написано. Но все же, только два вопроса. Сколько лет прожила та первая ваша машина, деньги на которую подарила вам великая женщина?
– Анна Андреевна дружила с моей мамой и с Виктором Ардовым. Когда она приезжала из Ленинграда, то всегда останавливалась у нас. Она была близким нам человеком. Я знаю в подробностях ее московскую жизнь, а не ту чепуху, которая висит об Ахматовой в Интернете. Анна Андреевна – скорее утешающий, успокаивающий людей человек, чем человек несчастный, приговоренный судьбой, какой ее многие представляют. Моя мама была рядом с Анной Андреевной, когда она уходила из жизни. Случилось это в санатории «Подмосковье».
А с машиной такая история. В 53-м году я пришел из армии. Радость великая, я отслужил, теперь могу отдать себя театру. Прихожу домой, и Анна Андреевна, которая в очередной раз у нас гостила, вдруг говорит, что хочет подарить мне деньги, чтобы я приоделся. Раскрывает сумочку и вручает банкноты. Когда я посчитал их, то оказалось, что на них можно купить целую машину. Никому ничего не сказав, я поехал на Разгуляй – там был магазин – и в одночасье стал автомобилистом. Пригнал «колеса» под окна комнатки Ахматовой, вошел в дом и говорю: «Анна Андреевна, на ваши деньги я купил… посмотрите что…» Анна Андреевна подошла к окну и, к моему удивлению, не стала меня корить, а произнесла: «Замечательная покупка». Служила мне эта машина «Москвич» очень долго.
– Вы хоронили Ахматову?
– Конечно. Я установил и первый крест на ее могиле, огромный деревянный крест, который был привезен на багажнике авто. До первого архитектурного креста он простоял несколько лет.
– Недавно я вычитал, что ваша нынешняя жена по национальности цыганка.
– А что же в этом необычного. Любите вы, журналисты, сенсации.
2002
Глава 24. Несожженный Жженов
Георгий Жженов родился 22 марта 1915 года в Петрограде. Его родители – из крестьян Тверской губернии. В начале века они подались в Северную столицу, где глава семьи Степан Филиппович открыл собственную пекарню. В 1930 году Г. Жженов поступил, кстати, по паспорту старшего брата Бориса, в Ленинградский эстрадно-цирковой техникум. Потом признался в обмане, и был прощен. Как рассказывал сам артист, немалое значение в его выборе сыграла любовь. Он был тогда влюблен в одноклассницу Люсю Лычеву, ради которой даже прыгал с парапета набережной в ледяную воду Невы. Но циркачом Жженов не стал. Он стал артистом, актером с большой буквы. Народным артистом Советского Союза, одним из тех актеров, которые своим талантом вошли в каждый дом, в каждую семью. Жженов воплотил на экране всех знаковых персонажей советских времен: был и гаишником в «Берегись автомобиля», и разведчиком в «Судьбе резидента», и летчиком в «Экипаже», и генералом в «Горячем снеге».
Девяносто лет прожил на земле этот прямой, сильный, красивый человек. Прожил благородно, честно и… восторженно. Он достойно принимал все, что выпало на его долю. Давно в могиле его палачи и мучители – от Берии и Ежова до самых мелких вертухаев Норильска и Колымы. Но Жженову бог дал длинную жизнь.
Мне кажется, что Георгий Степанович поражал всех, кто видел его «живьем», лицом к лицу, своей духовной и душевной силой. Несправедливо пострадавший (17 лет в лагерях!), но не сломленный, он излучал невероятную мощь и уверенность. Ни лишнего напыщенного слова, ни жалости к себе. Он не суетился, не пытался оторвать каких-то жизненных благ, не гордился, не пыжился. И думалось: неужели, чтобы быть таким, как он, надо пережить, что пережил этот человек. Ответить трудно. Каждый отвечает за себя. Георгий Жженов ответил перед своими зрителями, поклонниками, которых миллионы, перед страной. Перед будущим.
«Мое сознание парило над всем этим адом…»
– Этого прекрасного голубого кота английской породы зовут Челси. В новой пьесе я играю персонажа с таким именем. За киску заплатил сто долларов, но дело не в них. Челси стоит намного дороже. Он объединяет всю мою семью, детей и внуков. Такой ласковый, нежный. Интересна история этой породы, в XVIII веке англичане вывезли из Архангельска несколько местных кошек. За два столетия они у них прижились и стали фирменной английской породой. А теперь «голубые» возвратились в Россию.
– Наш разговор, дорогой Георгий Степанович, мы начинаем с милой, приятной темы. Быть может, каким-то читателям эта тема ближе, чем многие другие. События и времена резко разъединили наше общество. Для многих граждан новой капиталистической России, которые сумели ухватить при дележе свой кусок пирога, сытая жизнь стала нормой. Для них роскошь, уют и развлечения – прежде всего.
