Анна Тимофеева-Егорова - Я Береза, как слышите меня
Пир в имении князя Желтовского
20 августа 1944 года с утра боевых заданий у нас не было. По традиции мы собирались отпраздновать наш авиационный праздник День Воздушного флота, и комбат Белоусов предложил для этого мероприятия имение князя Желтовского.
Совсем недавно в этом имении состоялось совещание летчиков нашей дивизии с истребителями. Речь шла о взаимодействии - прикрытии нас, штурмовиков, взаимной выручке, тактическом мастерстве.
Помню, поправив китель с двумя орденами Ленина, начал свое выступление командир нашей дивизии, полковник В.А. Тимофеев.
- Мы проанализировали боевые действия полков. Получается вот что: от огня зенитной артиллерии противника мы потеряли больше самолетов, чем от истребителей. Происходит это так потому, что к возможной встрече с истребителями противника наши экипажи готовятся, знают все их силуэты, да и истребители прикрытия хорошо помогают в боевом вылете. А вот перед зенитками пасуем, залпы их для штурмовиков часто бывают внезапными. Я считаю, продолжал комдив, - что летчикам необходимо изучать перед каждым вылетом средства противовоздушной обороны противника на подходах к цели. Для этого штаб и оперативный отдел обязаны готовить разведданные в районе предполагаемой цели.
Майор П.Т. Карев, замещающий командира полка после гибели М.Н. Козина, сказал, что истребители прикрытия в сопровождении нас, штурмовиков, зорко смотрят за противником, отражают их атаки на штурмовиков, не дают спуску ни "мессерам", ни "фокке-вульфам". Но бывает, что не разгадывают замысла противника, вступают в бой с отвлекающей группой, а в это время другая безнаказанно нападает на штурмовиков...
Мне тогда тоже предоставили слово, и для примера я рассказала о боевом вылете шестерки, которую водила на подавление техники и живой силы противника в районе Пулавы. Пока мы работали над целью, делая заход за заходом, истребители прикрытия увлеклись где-то там в стороне боем с группой "мессершмиттов". Мы уже закончили работу, отошли от цели, и тут на нас набросилась поджидающая свора "фокке-вульфов". Трудно бы пришлось нам, не появись два Ла-5. Откуда-то сверху они свалились на головы "фоккеров" и так решительно вступили с ними в бой, что двух гитлеровцев вскоре сбили, а другие два задымили и пошли на свою сторону.
- Мне как женщине, - заметила я, - неудобно просить мужчин не покидать меня. И уж тем более досадно, когда меня бросают.
- Это ты зря прибедняешься, - зашептал мне Миша Бердашкевич, когда я села. - Помнишь, как на Тамани тебя оберегали наши истребители? Даже приказ по армии о "болтовне в воздухе" был написан и пример там приводили: "Анечка! Не ходи далеко...".
Действительно, случай такой был. Это когда я повела группу на косу Чушка и решила зайти на цель с тылу. Ведущий истребитель прикрытия Володя Истрашкин подумал, что я заблудилась, и несколько галантно, на старинный манер, завел со мной разговор по радио...
Совещание наше в имении князя продолжалось часов пять, а затем был концерт настоящих артистов. Их отхлопотал в армии начальник политотдела дивизии.
Дом князя Желтовского в Мелянуве, где проходило совещание и концерт, стоял посреди огромного парка. Широкая мраморная лестница вела на второй этаж, в зал. Все было сохранено так, будто вот-вот выйдут к гостям хозяева. Даже слуги еще не разбежались. О князе они говорили, как о герое. Фашисты казнили его два месяца назад в Варшаве.
Что там за герой был этот князь Желтовский, мы, летчики, не задумывались, не вникали: князь - он и есть князь. И под руководством комбата Белоусова готовились отметить в барском доме свой праздник. Настроение у всех было приподнятое. Летчики вообще удивительный народ! Только что смотрели смерти в глаза, а сейчас вот шутят, смеются, словно и не они летали в огонь, не им лететь. И это не бахвальство, уж я-то знаю. Презрение к смерти? Тоже нет. Страх присущ всем людям. Только вот подавлять его могут не все. Среди своих однополчан я ни разу не встречала растерянности в бою, не видела на лицах летчиков и стрелков следов обычной человеческой слабости. Они умели себя защищать от этого улыбкой, шуткой, песней.
Вот и на наш праздник пилоты придумали концерт самодеятельности. Все эскадрильи подготовили свои сольные номера. Особенно в полку любили песню, сочиненную в 7-м гвардейском штурмовом авиаполку еще на Тамани. Музыку к ней написал штурман полка Герой Советского Союза В.Емельяненко, в прошлом студент консерватории. А припев песни был такой:
Эх, "ильюша", мой дружочек,
Штурманем еще разочек!..
"Уходи на свою сторону!"
Однако пир штурмовиков в княжеском имении оказался под угрозой. Уже в полдень летчики дивизии отбивали яростные атаки немцев на магнушевском плацдарме за Вислой, южнее Варшавы. Гвардейцы Чуйкова сдерживали натиск врага. Помощь штурмовиков на плацдарме была нужна как воздух.
Получено задание и для нашего 805-го штурмового авиаполка лететь эшелонированно, двумя группами. Машину приказали заправить противотанковыми бомбами.
На командном пункте нас было трое: П.Т.Карев - командир полка, Л.П.Швидкий - замполит полка, и я - штурман полка.
- Первую группу в 15 штурмовиков поведу я, - сказал командир полка, вторую половину полка с интервалом в десять минут поведет Егорова. Вылетают все экипажи полка. С какой группой вы полетите, Дмитрий Поликарпович, с моей или с Егоровой? - спросил Карев.
Швидкий долго молчал, а затем выдавил:
- Я не полечу!
Мы были ошеломлены его ответом, но время полета поджимало, и все же командир полка сказал в сердцах:
- Какой же вы комиссар, если в трудный час и в опасный вылет бросаете своих однополчан!..
Мы быстро вышли из землянки и увидели зеленую ракету уже в воздухе первой группе вылет. Карев рванулся к своему самолету, а Швидкий тихонечко куда-то исчез. В нелегких раздумьях я уселась на пенек и, чтобы как-то отогнать "злые" мысли, замурлыкала песенку:
"Мишка, Мишка, где твоя улыбка... "
Я с волнением ожидала своего вылета. Ох, эти минуты ожидания!.. Они тянутся часами. Мне всегда хотелось лететь сразу, едва получив боевое задание. Правду говорят - хуже всего ждать и догонять.
От командного пункта я пошла на стоянку своего самолета. Еще издали заметила в кабине стрелка Назаркину. Давно не видела ее такой улыбающейся. Щеки разрумянились, глаза блестят. Ну, думаю, оживает понемногу мой воздушный стрелок от пережитых потрясений.
Механик самолета Горобец доложил о готовности машины, а затем сделал таинственный кивок в сторону Дуси и зашептал:
- Товарищ старший лейтенант, сержант Назаркина втихаря уложила к себе в заднюю кабину противотанковые бомбочки со взрывателями...
- Да что она, с ума сошла! - вырвалось у меня. - Сейчас же очистить кабину!
