Ричард Томлинсон - Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки МИ-6
— Извините, сэр, но ваш пропуск в учреждение аннулирован. Нам приказали отвести вас в департамент кадров.
Два охранника повели меня по вестибюлю мимо очереди любопытных зевак. У лифта стоял вернувшийся из Москвы Уиллер, разглядывая шнурки на ботинках и делая вид, что не замечает меня. Видимо, была какая-то серьезная причина, если меня вели под охраной в департамент кадров, но я и представления не имел, что могло случиться. Я напряженно думал. "Вероятно произошла какая-то ошибка и вскоре все выяснится", — успокаивал я себя.
Охранники сопроводили меня до восьмого этажа, где уже ожидал Ядовитый Карлик. Он привел меня в свой кабинет и пригласил сесть. Он не стал тратить время на пустые любезности и сразу же приступил к делу:
— Как помните, при последней нашей встрече я предупредил вас, что если вы не пересмотрите свое поведение, то не сможете оставаться служить здесь. Вы не исправились, поэтому вас уволили.
Его слова ошарашили меня.
— Как вы можете делать столь абсурдное заявление? — выпалил я, как только прошло оцепенение. — Шеф моего отдела только что показал мне блестящую SAF.
Ядовитый Карлик принялся уверять меня, что разведслужба подыщет мне подходящую работу в банке Сити, но я был так потрясен, скептически настроен и опустошен, что даже не вслушивался в его слова. Ядовитый Карлик говорил с таким видом, будто действовал с ведома вышестоящих начальников.
— Моя секретарша проводит вас из здания. Отправляйтесь домой и не приходите сюда, пока мы не свяжемся с вами, — произнес он, отпуская меня. Придя домой, огорченный и удрученный, я прилег на диван и задумался. Ядовитый Карлик не привел ни одной весомой причины для моего увольнения, а его заявление о том, что он предупреждал меня, наглая ложь. Бэджер выдал мне хорошую характеристику, так что она не могла стать причиной. Я стал подозревать, Ито здесь замешана коварная рука Фаулкрука. Почему я должен вот так лежать и дожидаться, пока кадровики свяжутся со мной?
Через несколько мучительных дней из департамента кадров позвонила секретарша и сообщила, что меня вызывают на беседу с начальником департамента Джулианом Диммоком. Ранее я никогда не встречался с HPD, знал только, что он отставной морской офицер, кроме МИ-6 нигде не работал и до сих пор в нем сильны привычки, усвоенные на военной службе. Ему нравились яркие в тонкую полоску костюмы банковских служащих в Сити. По МИ-6 ходили слухи, что он будто бы работал менеджером по кадрам в одном из банков, который принимал на работу отставных офицеров-разведчиков в обмен на ценную экономическую информацию. Он не был идеальным руководителем кадровой службы гражданского учреждения, но я полагал, что он не мог быть хуже Ядовитого Карлика и Фаулкрука.
— Ну и каковы же причины моего увольнения? — вызывающим тоном спросил я, когда мы пожимали друг другу руки.
— С какой стати вам нужны причины? — спокойно ответил Диммок, усаживаясь на низенькую скамейку за кофейным столиком. — В любом случае, у вас не возникнет проблем с поиском хорошей работы в Сити.
— По трудовому законодательству Великобритании у вас должны быть причины для моего увольнения, — продолжал я твердо гнуть свою линию. Я не зря просидел весь день в Кенсингтонской библиотеке, изучая трудовое право.
— Ваш кадровик, PD/2, на последней встрече назвал причины, — с раздражением ответил Диммок.
— Нет, он не назвал ни одной, — возразил я. Диммок попал в затруднительное положение и почувствовал себя неудобно. — Вы можете сделать это, — настаивал я. Диммок немного подумал и заявил:
— Вы руководствуетесь сомнениями. Я только посмеялся про себя над этой абсурдной фразой и спросил:
— Что это значит и что в этом плохого?
— У вас нет чувства ответственности, — пояснил он.
— О да, конечно же, — с насмешкой проговорил я, — вот почему меня послали в Боснию.
У Диммока не было никаких доказательств своего тезиса, и он тут же выдвинул другое обвинение:
— Вы не срабатываетесь с коллективом.
— А почему же в таком случае Р4 блестяще оценил мое взаимодействие с военными из части 602 в Боснии? — раздраженно спросил я.
Диммок изворачивался как мог, но все его доводы были смутны, бессмысленны и легко опровергались мною. Они никак не подтверждались ни одним рапортом моего начальства. Стало ясно, что все обвинения против меня основывались на слухах, которые распространяли Ядовитый Карлик и Фаулкрук, а своих мыслей у Диммока на этот счет не было.
— Я хочу получить объяснение причины в письменной форме, что является моим правом согласно трудовому законодательству, — потребовал я.
— Но вам же известно, что мы не можем давать вам любые письменные объяснения, ибо это нарушение Закона об охране государственной тайны, — как-то нерешительно возразил Диммок. Но я стоял на своем:
— Я хочу получить такой документ завтра же.
— Хорошо, посмотрю, что тут можно сделать, — с неохотой согласился Диммок. Но я не остановился на этом:
— Предлагаю подготовить бумагу надлежащим образом, поскольку вы уволили меня незаконно, а я намереваюсь привлечь МИ-6 к суду по трудовым спорам.
Диммок явно заволновался, сознавая свою причастность к незаконному делу.
— Мы надеемся, что вы этого не сделаете. Нам не нужна огласка. В любом случае, чего вы добьетесь? Даже если вы выиграете процесс, мы не примем вас обратно на работу. Никто не может указывать руководству МИ-6, как поступать.
Последней фразой Диммок выдал себя, хотя сам и не осознал этого. Это было его твердое убеждение, которое он разделял со многими другими старшими офицерами МИ-6. Это было и объяснение моего явно незаконного увольнения, и причина последовавшего длительного противостояния между мной и МИ-6. Диммок искренне верил, что МИ-6 стоит над законом. Этому способствуют разработанные механизмы вроде процесса передачи отмеченных специальным знаком документов на рассмотрение министру иностранных дел и премьер-министру. По его мнению, МИ-6 не обязана была предупреждать, что надо мной нависла угроза увольнения, или же обосновывать его причины. Он ожидал, что я не потребую никаких объяснений, а смиренно приму их предложение о помощи в трудоустройстве.
— Мы подыщем вам работу в Сити, — решительно произнес Диммок, когда я раздраженно встал.
— Держите ваши амбиции при себе, — выкрикнул я, выходя из себя.
"Не на того напали — думал я, — кому можно навязывать решения". Я не позволю МИ-6 злоупотреблять своей властью. Я решился сражаться с ними до конца. Не только потому, что я любил свою работу, а служба в Сити меня не интересовала. Здесь было дело принципа. Я знал, что если смирюсь, так же будут поступать и с другими.
