Бриджит Бардо - Инициалы Б. Б.
XXII
Я едва успела вернуться в «Мадраг», закрыть дом, поцеловать маму и вернуть ей папу, схватить в охапку Гуапу, оставить Капи на сторожей — и вот я на авеню Поль-Думер.
Но куда же запропастился Гюнтер? Он пропал, но у меня не было времени задавать себе слишком много вопросов.
Вихрь этого поспешного возвращения увлек моих амазонок и Монику, невесту в белом бикини. Взяв на себя моральное обязательство этого временного расставания, я поклялась мужу всеми богами, что его жена ничем не рискует, что она обязательно вернется к нему, а временная разлука лишь укрепит их брак! Сама того не желая, я стала инициатором развода, произошедшего раньше моего!
А пока я разместила Монику в квартире на авеню Поль-Думер, и, поскольку она была высокой блондинкой с хорошей фигурой, я наняла ее как дублершу в фильме «С радостным сердцем». Чтобы приглушить ревность Свевы, я наняла ее как личного фотографа звезды: ей удавалось сделать очень красивые фотографии, когда она не забывала снимать заглушку с объектива!..
Съемки фильма не дали ничего ни уму ни сердцу.
Но у меня в памяти навсегда сохранились волшебные воспоминания о маленьком рыболовецком порте, затерянном в суровой Шотландии.
Я не имела вестей от Гюнтера, несмотря на все мои отчаянные попытки дозвониться до него, как вдруг он появился однажды утром, без предупреждения, со своим секретарем Самиром, высадившись из вертолета прямо перед входом в отель!
Из-за работы мы виделись очень мало. Я была взволнована, в быстром темпе отыгрывала свои сцены, думая о том, как бы нам встретиться в перерыве между съемками. Я нервничала из-за внезапного появления Гюнтера, и мое состояние передавалось всей группе.
Когда наконец съемки закончились и я смогла посвятить себя мужу, он заявил мне, что должен уехать в тот же вечер.
Вот это и есть небольшой пример из нашей жизни. За два года замужества я видела Гюнтера в общей сложности три месяца.
После этих съемок мы вернулись в Париж.
Здесь ситуация осложнилась!
* * *После работы в студии я возвращалась домой. Вместе с Гуапой, мадам Рене, Моникой, Биг мы выпивали по бокалу шампанского, мне хотелось расслабиться после трудового дня, дать себе волю, часами лежать в ванной, слушая любимую музыку, зажечь свечи, наполнить квартиру ароматом экстракта морских водорослей, благовониями фимиама и сандала... Нет, едва я переступала порог, как звонил Самир, что он выслал «роллс» с шофером, чтобы отвезти меня на авеню Фош. Сегодня вечером ожидается ужин на пятнадцать персон, будут Сальвадор Дали, Ги и Мари-Элен де Ротшильд и т. д. И мне надо было снова приводить себя в порядок, причесываться, переодеваться!
На мой день рождения Гюнтер хотел устроить настоящий праздник, но мне по душе был простой ужин двух влюбленных, с глазу на глаз, и, после нескольких бурных скандалов, я добилась своего! В русском ресторане под звуки балалайки и цыганских скрипок я праздновала наедине с моим мужем, последний раз в жизни, первую годовщину мадам Сакс! А на авеню Фош его дружки и мои подружки вовсю веселились в нашу честь!
Вот тогда-то Моника и познакомилась с Самиром.
Она потихонечку съехала с авеню Поль-Думер и устроила свое гнездышко на авеню Фош! Она поступила лучше всех! Я спала у себя, а Моника отныне — ведь она была хорошей дублершей — выполняла мои функции на авеню Фош под официальным прикрытием мадам Самир. А тем временем ее муж неустанно звонил мне из Сен-Тропеза, угрожая страшным скандалом, если его жена немедленно не вернется домой!
Не обязательно быть звездой, чтобы попасть на страницу светской хроники...
* * *В киностудии, где никак не кончались съемки фильма «С радостным сердцем», я снова встретилась с Жан-Полем Стеже, молодым человеком, посвятившим себя делу защиты животных, активистом Ассоциации в защиту животных (АЗЖ).
В Женневилье, в старом, сгнившем, непригодном для жилья, ужасном приюте для животных под названием «Радушный прием» умирали сотни брошенных собак и кошек. Муки зверей были невыносимы. Жан-Поль позвал меня на помощь, умоляя сделать что-нибудь, чтобы положить конец этому страшному положению вещей.
Я быстро приняла решение: в следующее воскресенье я отправлюсь в этот приют, пусть об этом узнают, пусть позовут прессу, радио, телевидение, пусть мое присутствие послужит хоть чему-нибудь!
Впервые в жизни я согласилась на сотрудничество с АЗЖ.
Боже мой, в какую нищету, в какой лагерь смерти я попала! Эти сырые и темные клетки, где десятки облезлых, больных, иногда умирающих собак пытались глазами, лапами, визгом привлечь к себе внимание, чтобы вырваться из ада, уйти от неминуемой смерти!
Я плакала вместе с ними!
Я хотела взять их всех, увезти с этой свалки. Я высказала свое возмущение прессе, постаралась взять на руки как можно больше шелудивых собачонок, чтобы их забрали к себе зеваки, сгрудившиеся вокруг меня. Я не знала, что делать. Я умоляла людей... А им был нужен только мой автограф! Им было наплевать на собак, им подавай только мою роспись.
В ветпункте было еще хуже.
Наваленные друг на друга клетки в сыром и холодном помещении. В каждой клетке по больной собаке, ни на что не реагирующей, пребывающей где-то уже далеко. Я решила оплатить уход за двумя из них, самыми больными, приговоренными к усыплению на следующий день. Ветеринар уверил меня, что, если будет проведено лечение, он сможет их спасти и отдать мне через неделю.
Я выписала чек, а собак назвала: Пропащая и Счастье.
Затем, по случайности, одна собачонка сумела открыть свою клетку, она буквально упала мне в руки. Не раздумывая, я прижала ее к сердцу и назвала Патапон. За ней последовали черненькая Барбишу, затем испуганная скромница Барбара, красивого золотистого цвета помесь с боксером Диана, очаровательная, уж не знаю, какой породы, черно-белая Бижуфикс. В результате вместе со мной в «роллсе» оказались пять собачек, и только тогда я смогла перевести дыхание!
Ужасный ледяной подвал служил приютом для кошек; здесь, покорные, кашляющие, больные кошки, числом около пятидесяти, худые и оголодавшие, всеми забытые, ожидали смерти. Я взяла всех тех, кто подошел и прижался ко мне.
Десять котов или кошек, пять собачонок — «роллс» был полон под завязку. Мы отправились прямо в Базош.
Жан-Мишель Франсуа, молодой журналист из «Жур де Франс», попросил меня устроить показательную акцию в защиту брошенных животных и против усыплений. Целую неделю я уговаривала всех техников, актеров, декораторов, продюсеров не только моего фильма взять себе собаку. Я бывала в столовой, уговаривала повара, девушку, работавшую в баре, посетителей, журналистов... короче говоря, нас нельзя было остановить, наш крестовый поход был важнее всего в мире!
