Людмила Третьякова - Красавицы не умирают
И вот, повинуясь приказу, в пять часов вечера 2 сентября 1800 года невеста в сопровождении родственников прибыла в придворную церковь Гатчинского дворца, где ее ожидали дежурный пресвитер Николай Стефанов и тридцатипятилетний жених — Багратион. При их венчании присутствовали Павел I и императрица Мария Федоровна.
Екатерина Павловна Багратион
«Блиц-венчание», как отмечал камер-фурьерский журнал, завершилось «вечерним столом». Вероятно, невеста в парадном «русском» платье и с бриллиантовыми украшениями, подаренными в день свадьбы императрицей, как и жених, лишь вчера не помышлявший о супружеском союзе со Скавронской, были во власти сложных чувств.
Вот суждения генерала Ланжерона об этой истории: «Когда Багратион приобрел известную славу в армии, он женился на маленькой племяннице кн. Потемкина... Эта богатая и блестящая партия не подходила к нему. Багратион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, насколько он черен; она была красива, как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга, она недолго удовлетворялась таким мужем...»
Кое в чем Ланжерон сгущал краски. Судя по портретам, а их осталось не так уж мало, Багратион не был ни «черен», ни «уродлив». Другое дело, что его внешность отличалась своеобразным кавказским колоритом, который некоторым резал глаз в сравнении с классической красотой юной супруги. Выражением «только солдат» Ланжерон, видимо, хотел сказать о неловкости и неуклюжести Багратиона. Между тем остались сведения, что Петр Иванович был человек вполне светский, отнюдь не чуждался общества и порой даже открывал балы в паре с дамой.
Ланжерон уловил внутреннюю чужеродность новобрачных. К мысли об этом, право, было нетрудно прийти.
Несомненно одно — эта насильственная свадьба стала началом семейной драмы, глубоко затаенного несчастья Петра Ивановича. Он и его жена остались для биографов полководца «лжесупругами». Разумеется, на Екатерину Багратион потрачено много черной краски. Главное обвинение — нелюбовь к мужу. Никогда не принимался во внимание факт навязанного замужества, сам по себе не предвещавший ни любви, ни согласия.
Однако поначалу ничто не предвещало близость семейной драмы. После медового месяца, проведенного в Гатчине, и скорого переезда в Петербург жизнь каждого из молодоженов пошла по своему, уже заведенному кругу.
Петр Иванович служил, Екатерина Павловна прилежно исполняла обязанности светской дамы.
После официального придворного траура по поводу смерти Павла I, убитого заговорщиками 11 марта 1801 года, жизнь двора была даже оживленнее, чем прежде. Багратион посещал со своей женой балы, танцевальные и музыкальные вечера, но завсегдатаем дворцов ему не удавалось стать. Да он к этому и не стремился. По сути дела, все его время поглощала служба — егерский батальон Багратиона считался лучшим в петербургском гарнизоне.
Положение известного генерала и круг светских знакомств, значительно расширившийся с женитьбой, требовали больших средств. А их у Петра Ивановича не было. Жил он всегда исключительно на свое жалованье. Для того чтобы как-то свести концы с концами, на продажу шли деревни, пожалованные за боевые отличия. Когда появлялись деньги, в квартире Багратиона, которую он нанимал, так как своего дома у супругов не было, пир шел горой. Денис Давыдов в своих воспоминаниях писал: «Он любил жить роскошно, всего у него было вдоволь, но для других, а не для него. Сам он довольствовался весьма малым...» Вот этого нельзя было сказать о Екатерине Павловне, чье приданое, терзаемое безумными тратами, таяло, как сугроб на мартовском солнце.
Неумение жить по средствам было, наверное, единственной чертой, роднившей супругов. Во всяком случае, новая родня Багратиона была очень озабочена крепнувшими связями с кредиторами и растущими долгами зятя и дочери. Принято считать, что Петр Иванович был холодно принят родственниками жены, что их грызла мысль о более завидной партии для красавицы Екатерины. Конечно, в отношении богатства Багратион не мог равняться со Скавронскими-Литта. Но что касается знатности... Тут Петр Иванович, происходивший из древнего рода грузинских царей, мог дать десять очков вперед фамилии жены, выплывшей из небытия в начале XVIII столетия благодаря бойкой служанке в доме пастора Глюка.
И все-таки остались свидетельства того, что отношения Багратиона с родней жены были доброжелательные и сохранились таковыми даже после окончательного отъезда Екатерины Павловны за границу.
Это произошло в 1805 году и подвело итог первому и последнему «супружескому пятилетию» Багратиона. Да и оно не было отмечено особой привязанностью Екатерины Павловны к дому. Судя по всему, «охота к перемене мест» овладела ею вскоре после свадьбы. Петр Иванович не препятствовал путешествиям жены. Он и сам не раз собирался поехать в теплые края вместе с нею.
В феврале 1802 года он обращался к чиновнику государственного казначейства Д.И.Трощинскому с настоятельной просьбой выдать из причитающихся за продажу деревни денег «хотя 30 тысяч рублей. Мне прекрайняя в них нужда...» Деньги были ему нужны для поездки за границу с Екатериной Павловной. Однако то долги и безденежье, то дела службы прочно удерживали Багратиона дома.
Осенью 1805 года Петр Иванович все же покинул пределы Отечества. Он отправился на войну, Екатерина Павловна же — на поиски острых ощущений в европейских столицах. Их петербургское жилище, так и не обжитое, не согретое семейным теплом, опустело, и теперь уже навсегда...
В постоянных метаниях из государства в государство «блуждающая княгиня» словно искала и не находила себе пристанища, сделав, по словам современников, из своей кареты как бы второе отечество. Эффект, который она производила, должно быть, изрядно тешил ее тщеславие. Все в этой женщине удивляло, вызывало смятение чувств: восхитительная внешность, обилие роскошных нарядов, непривычная даже для Европы смелость поведения, огромное состояние, расточаемое в безумных тратах. Она сводила с ума поэтов и членов королевских семейств.
Принц Людвиг порвал из-за Екатерины Багратион старинную любовную привязанность, шокировав этим общество.
Гёте был сражен ее красотой. Кстати он, видевший Екатерину Павловну в 1807 году в Карлсбаде, оставил выразительный портрет княгини. «Чудный цвет лица, алебастровая белизна кожи, золотистые волосы, таинственное выражение...» Он добавлял: «При своей красоте и привлекательности, она собрала вокруг себя замечательное общество». Наблюдая успехи княгини Багратион, один из свидетелей ее европейского триумфа справедливо замечал, что «на это одних денег недовольно, надобно уменье, любезность, ловкость...».
