KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Сергей Кузнецов - Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

Сергей Кузнецов - Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сергей Кузнецов, "Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Надо сказать, что Настик не просто согласилась быть редактором этой книги, но и сделала множество полезных замечаний. Поэтому, пускаясь в воспоминания о Настике, я чувствую себя неловка вдруг я скажу что-нибудь не то, и она это выкинет.[24] Так что я расскажу какую-нибудь историю и этим ограничусь. А то получать мне письма с подписью «всего хорошего».

К слову, редактор Настик на самом деле превосходный. Уделяя теперь Интернету меньше внимания, она смогла высвободить время для редактуры и переводов. По моей просьбе она редактировала мой роман «Гроб хрустальный», видимо, соблазненная интернет-проблематикой. Не выкинув ни одной фразы, она сократила текст почти на 10 %. Потом я узнал, что Стивен Кинг как раз считал подобный процент сокращений идеальным. Если к этому добавить превосходное чувство языка, станет ясно, что Настик — прекрасный редактор.

Сказав про чувство языка, я уже не могу остановиться и не рассказать, что у Настика самый длинный язык в Рунете. Причем в прямом, а не в переносном смысле — и иногда по просьбе старых друзей Настик открывает рот и высовывает язык на все девять сантиметров.

Каждый раз, беседуя с Настиком, я волей-неволей вспоминаю другую историю. Когда-то я научил Настика, что на вопрос «как дела?» надо автоматически и с чувством отвечать «отлично». С тех пор, когда Настик спрашивает «как дела?» — а я отвечаю «отлично», она хихикает, а я смущаюсь, словно меня поймали на лжи.

К слову сказать, Аркадий Морейнис на вопрос «как дела?» также неизбежно отвечает «могло быть хуже». С моей же привычкой отвечать «отлично» вне зависимости от настроения, я напросился однажды на вопрос Линор: «Как же быть депрессивным людям, когда их спрашивают, как дела?» Я предложил вспомнить последнюю маниакальную фазу, представить на секунду, что она наступила, и с чувством сказать «отлично». После этого вернуться к депрессии.

Как известно, время от времени Линор публикует у себя на сервере фрагменты своих записных книжек (часть из них вышла в издательстве «О.Г.И.» книжкой «Недетская еда»). Зайдя по очередной ссылке, я с изумлением обнаружил последнюю запись:

Сережа Кузнецов говорит: мы, маниакально-депрессивного склада люди, должны в ответ на вопрос: «Как дела?» — вспоминать последнюю маниакальную фазу и рассказывать, как дела, по фактам и ощущениям того периода.

Именно за эти записки Саша Гаврилов, главный редактор «Книжного обозрения», назвал Линор «Довлатовым нашего поколения» — и определение это точное еще и потому, что Линор, как видно на этом примере, перевирает события, как перевирал их Довлатов. Так я и объяснял всем где-то полгода — мол, когда это я говорил «мы, маниакально-депрессивного склада люди…»? Я совсем не такого склада человек! Я бодрый, позитивный человек! У меня все хорошо!.. — ну и так далее.

И, значит, объяснял я это ровно полгода, пока меня не накрыло с такой силой, что даже на вопрос «как дела?» мне не удавалось вспомнить ничего утешительного. В тот момент мне было не до того, но теперь я понимаю, что у Линор пророческий дар, как у всякого настоящего поэта.

Единственно, что мне обидно — в тот период мне ни разу не попалась Настик. И потому не услышала, как в ответ на «как дела?» я затравленно мычу.

10. Последняя соломинка

Как можно заметить уже по одной из предыдущих главок, чем ближе становились выборы, тем больше раздражало меня сотрудничество с «РЖ». В разделе «Политика» творился полный беспредел, другие проекты ФЭПа, прежде всего «Страна. ру», были совсем за гранью добра и зла. Павловский, работавший в тот момент на Путина, был омерзительней, чем когда-либо.

Радикально настроенные знакомые намекали, что получение денег в кассе ФЭПа несовместимо с элементарной человеческой порядочностью. Я, однако, продолжал писать «НасНет», считая, что прежде всего отвечаю за свои тексты, а потом уже — за контекст. К тому же разные отделы «РЖ» существуют сепаратно, и посетители «НетКультуры» (раздела, редактором которого был Рома Лейбов и куда я писал «НасНет») редко заходили на «Политику». Я и сам старался туда не заходить — уж больно противно было. Вероятно, чтобы компенсировать это чувство, я при каждом удобном случае норовил высказать свои политические воззрения, пиная «Страну. ру» и Глеба Олеговича лично. Моя фронда прошла незамеченной, и вся история в целом служит иллюстрацией к тому, что путь журналиста — путь компромиссов.

Сам для себя я определил грань, после которой я покину «РЖ»: момент, когда будет введена политическая цензура. Слово «политическая» оказалось роковым: цензура не замедлила появиться, но политической она не была

Двадцать лет спустя

«Птюч», март 2003 г.

Уже много лет я веду еженедельную рубрику в одном интернет-журнале. В разные годы называлась она по-разному, но раз в неделю я подходил к компьютеру и мучительно думал, о чем бы это мне написать.

Началось все где-то в середине девяностых, когда слово «Интернет» знали особо продвинутые уроды, зато все — не исключая их — как завороженные смотрели «Pulp Fiction», «Trainspotting» и далее везде. Все бредили наркотиками и насилием — даже те, кто в жизни мухи не обидел, а всем наркотикам предпочитал пиво по пятницам. «Птюч» не влезал ни в одну сумку и означал не только журнал, но и клуб. Я писал в десять журналов сразу — потому что это было интересно и потому что я вдруг полюбил деньги еще больше, чем прежде. В результате до меня дошли слухи, будто кто-то из представителей химического поколения очень убедительно рассказывал, что Кузнецов сначала сидел на амфетаминах и потому писал очень много, а теперь пересел на кислую и пишет меньше, но зато лучше въезжает. Пользуюсь случаем сказать, что это, мягко скажем, не совсем правда — например, в тот момент я еще не начал писать меньше, хотя все равно спасибо за признание моей въезжательности. В результате я — на паях со Славой Курицыным — попал в пелевинский роман в качестве одного из псевдонимов Эдика Дебирсяна, так что у меня время от времени интересуются про описанную на той же странице стиральную машину, тараканов и кучу детей. Раз уж об этом зашла речь, замечу, что версия Пелевина имеет столь же малое отношение к действительности, как и версия про амфетамины и ЛСД.

Короче, это было веселое время, и вспомнить его приятно — хотя бы потому, что я был на четыре года моложе, а еще больше — потому, что оно никогда не повторится. Вероятно, движимый ностальгией, прошлой весной я затеял в своей интернетной колонке — той самой, с которой начал рассказ, — проект «Девяностые», где с помощью читателей архивировал воспоминания об ушедшей прекрасной эпохе.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*