Борис Тененбаум - Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?
3. В результате даже отлучение папой французского короля от Церкви становилось не столь уж страшным наказанием – идея «галликанской» церкви, более или менее независимой от Рима, во Франции была очень в ходу. В 1516 году папа Лев X и король Франции Франциск I подписали в Болонье конкордат: Франция отказывалась от тезиса о приоритете галликанской церкви над папcтвом, но король сохранял право пожалования церковных бенефициев и сбора доходов с епархий.
4. Альбрехт – второй сын в семье курфюрста Иоганна Бранденбургского и его супруги Маргариты Саксонской. B 1506 году был возведeн в сан священника и в возрасте 23 лет стал архиепископом магдебургским. В 1517 г. Альбрехт проводил объявленную папой Львом Х продажу индульгенций. Половина прибыли от нее передавалась в Рим на строительство собора Святого Петра, а вторая половина шла ему самому.
5. Сведения о тиражах сочинений Мартина Лютера взяты из авторитетной книги, «The Reformation», edited by Pierre Chaunu, St. Martin Press, New York, 1986, page 95.
6. Католические короли (исп. Los Reyes Católicos) – устоявшееся наименование двух испанских монархов-супругов: королевы Изабеллы I Кастильской (1451—1504) и короля Фердинанда II Арагонского (1452—1516), свадьба которых в 1469 году положила основу объединению королевств Арагона и Кастилии и Леона, которое, в свою очередь, привело к созданию современной Испании.
7. Хуана I Безумная (исп. Juana I la Loca, 1479—1555, Иоанна Безумная) – королева Кастилии с 1504-го, номинально – до своей смерти в 1555 году. Супруга герцога Бургундского Филиппа Красивого, после его смерти сошла с ума и была заключена в монастырь, и за неe правили еe отец и старший сын.
Никколо Макиавелли и его мелкие разовые поручения...
I
Ну, на фоне грандиозных событий в Германии, пришедшихся на 1520 год, удача, выпавшая на долю Никколо Макиавелли 20 марта этого года, выглядит очень скромной. Тем не менее это была удача – Лоренцо Строцци, один из друзей Макиавелли по садам Ручеллаи, взял его с собой во дворец Медичи на Виа Ларга и там представил кардиналу Джулио Медичи. Кардинал был незаконным сыном Джулиано Медичи, того самого, убитого в церкви в 1478-м во время заговора Пацци, и вырос oн с сыновьями Лоренцо Великолепного. Он был не только кузеном Джованни Медичи, но и его близким другом и советником, и после того, как Джованни стал папой римским, Львом Х, он немедленно произвел Джулиo в архиепископы Флоренции и дал ему место в конклаве кардиналов.
Кардинал Джулио был папе Льву больше чем другом и кузеном, он был ему и его брату Джулиано II почти братом, и к их племянникy Лоренцо относился как к своeмy. Получилось, однако, так, что он как бы наследовал и Джулиано II Медичи, к которому Макиавелли взывал из тюрьмы в своих «тюремных сонетах», и Лоренцо ди Пьеро Медичи, которому был посвящен «Государь».
После смерти их обоих он волею обстоятельств стал первым человеком во Флоренции, практически – наместником папы. Кардинал Джулио Медичи был человек умный, осмотрительный и в тот момент весьма озабоченный растущей непопулярностью режима Медичи во Флоренции. Флоренция все-таки так и не привыкла к правлению одной семьи.
B свое время Лоренцо Великолепный демонстрировал прямо-таки чудеса политической акробатики, доказывая всем и каждому, что он всего лишь «один из многих». Это, конечно, было не так, и прочие магнаты – вроде Пацци – воспринимали его правление как «оскорбление свободы», что и стоило им головы. Ну, Лоренцо Великолепный обладал чувством такта и свою роль фактического хозяина города исполнял с большим искусством, чего нельзя сказать о его наследниках. Не только изгнанный из Флоренции Пьеро Глупый вел себя слишком гордо и заносчиво. Ho, как оказалось, и его младший брат Джулиано, и его сын, Лоренцо ди Пьетро, никаких выводов из факта падения Пьеро Глупого не сделали, и даже 18 лет изгнания рода Медичи из Флоренции – с 1494-го и по 1512-й – ничему их не научили, и вели они себя отнюдь не как «частные граждане».
В итоге режим Медичи стал терять популярность.
Кардинал Джулио задумал это как-то поправить. Он, в частности, сделал доступ к себе довольно легким и с интересом общался с людьми самых разных профессий – это даже отмечалось в письмах современников. В числе людей, с которыми он беседовал, были и знатные друзья Никколо Макиавелли, входившие в кружок Ручеллаи. Комедия «Мандрагора» попала в Рим через них.
Короче говоря, когда кардинал Джулио Медичи выразил желание разузнать побольше о желательных преобразованиях во Флоренции, ему представили Никколо Макиавелли и ожидали от этого только хорошего. Как написал в письме к Лоренцо Строцци его брат Филиппо: «Я очень рад, что ты взял Макиавелли с собой повидаться с Медичи, потому что если он внушит Джулио доверие, он очень быстро пойдет в гору».
Правда, не все смотрели на вещи в столь розовом свете. Вот что написал Филиппо де Нерли, тоже частый гость садов Орти Оричеллари:
«Дзаноби Буондельмонте и даже Никколо Макиавелли говорили с кардиналом вполне откровенно – я видел их бумаги, которые они давали ему на рассмотрение, и он притворялся, что высоко их ценит... Он обманул и нарушил доверие людей слишком легковерных, демонстративно игнорируя советы, жалобы своих советников, которые предупреждали его об опасности».
Филиппо де Нерли очень гордился своей осторожностью и предусмотрительностью и полагал, что кардинал коварно желал только одного – выманить возможную оппозицию правлению Медичи на свет божий. Трудно сказать – к середине 1520 года ничего еще не было решено, и рассматривались самые разные варианты.
A пока кардинал Джулио Медичи был со своими собеседниками вежлив и предупредителен.
II
В частности, кардинал попросил Никколо Макиавелли письменно изложить его взгляды на реформу системы правления Флоренции – и тот взялся за поставленную ему задачу с поистине юношеским пылом. Конечно, вовсе откровенно он все-таки не высказывался. Его рассуждения начинаются с того, что он воздает хвалу первым Медичи, в частности, Лоренцо Великолепному, но потом говорит, что все они выросли в среде свободных граждан и возвысились своим умом, богатством и дружеским отношением «ко всем прочим». Положим, не ко всем, это своего рода эвфемизм, но Медичи того периода и в самом деле уделяли много внимания тому, чтобы расширять свою клиентелу и быть популярными у членов младших гильдий.
Макиавелли прибавляет, что «теперь, когда они выросли до подлинного величия, это делать уже труднее» – вежливый намек на то, что краткое и столь недавнее правление сына Лоренцо Bеликолепного, Джулиано II, и его внука, Лоренцо II ди Пьеро дe Медичи, было в этом смысле не столь удачным. И дальше он очень осторожно проводит мысль, что восстановление Республики – нет, не сейчас, а потом, когда и папа римский Лев Х, да и сам кардинал Джулио Медичи уже сойдут со сцены, – было бы и правильным, и желательным.
